Холодное блюдо. Павел Александрович Ганжа

экипажа. И заодно тем, к кому мог наведаться обеспеченный гость.

      Старушки сходились во мнении, что на такой машине могли приехать к Наташке Климовой, Машке Карсак – за ними богатые ухажеры ухлестывали. Или к Игнатьевым, у которых родственников полно, а один, говорят, бандит.

      Лавочные предположения были недалеки от истины. И насчет Климовой, и относительно бандитов. А вот ухаживать за девушкой никто не собирался. Скучающие в «ландкрузере» Кривой и Чалдон ждали Наталью совсем с другой целью. С какой именно, толком и сами не знали. Серега велел следить за домом и, когда девушка нарисуется, сразу же звонить ему.

      Вчера здесь же на «бумере» загорали Химик и Гвоздь. А сегодня с утра Велик сменил дежурных.

      Наташа все не появлялась, и от наблюдения пацаны откровенно устали. Особенно Кривой, активной натуре которого претило бездействие. Нет, если с бутылкой пивка в руке и телкой под боком загорать на морском песочке под тропическим солнышком – такое бездействие вполне отвечало «высоким» духовным запросам Андрея Никитина по прозвищу Кривой. А час за часом пялить зенки на открытый зев подъезда и разглядывать бабок, сплетничающих на лавке, напрягало. Не помогали и карты. И в «очко», и в «буру», и в «дурака» «торпеды» сыграли уже столько раз, что игра приелась. К тому же в связи с запретом Велика играли не на деньги, и кураж отсутствовал по определению.

      – Мухлюешь ты, что ли?! – в сердцах бросил Кривой Чалдону, смешивая карты. Он продул в подкидного четырежды подряд. И настроение стало откровенно пасмурным. Хоть бабки на кону не стояли, но чувствовать себя дураком – тоже мало приятного.

      – Везет просто, – осклабился Чалдон. – Карта прет.

      – А мне одна шваль лезет, – изрек банальную фразу Никитин и откинулся на сиденье. – Все, в рот-компот, я больше не играю.

      – Не хочешь – не надо, – философски отнесся к отказу напарника Чалдон и спрятал колоду в бардачке.

      – Когда же эта телка долбаная припрется?! Достало, в рот-компот, уже тут куковать.

      – Ну, ты спросил…

      – Хорошо Гвоздю с Химиком. Сидят, суки, в кабаке, греются водочкой, мясо запивают! А мы паримся беспонтово.

      Чалдон понимающе почесал тяжелый подбородок:

      – Да-а, стопарик я бы ща тоже продернул.

      Пальцы Никитина выбили нервную дробь на рулевом колесе. Ерзать на водительском кресле, со всех точек зрения комфортабельном, он уже не мог. Организм требовал действия. Кривой собственный характер знал досконально и понимал, что если просидит в салоне до вечера, то сорвется. Или в драку бросится, или наедет на кого-нибудь без повода. Хотя бы на Чалдона, пусть он и кореш закадычный, и амбал здоровенный, и кмс по боксу. Себе дороже выйдет, но…

      Никитин и отметину на харе, из которой проистекало его незамысловатое погоняло, заработал исключительно через неуемность натуры. В кабаке полез в чужие разборки с миротворческими целями, и его наградили «розочкой» по щеке. Слава богу, глаз уцелел, но на коже остались десятки мелких оспин, а от левого виска к левому же уху