Хирурги человеческих душ. Олег Владимирович Фурашов

лет, так косолапила по узкой свеженатоптанной тропинке, окружённой глубокой снежной целиной, так размахивала руками, что обогнать её не представлялось возможным. Как минимум – до пересечения аллейки с широким тротуаром, тянувшимся вдоль трамвайной линии по улице Куйбышева.

      «Угораздило же напороться на старую колымагу!» – в бессилии досадовал Подлужный. Впрочем, до «пешеходной развязки» оставалось всего ничего. Потому студент, смирившись с судьбой, покорно следовал за «произведением монументального зодчества».

      Однако близ перекрёстка произошло непредвиденное. Узкая аллейка на подходе к тротуару имела уклон. Женщина попала ногами на накатанный ледяной скат, поскользнулась, упала, и её потащило вниз – прямо к трамвайной линии. Меж тем, невдалеке по рельсам, погромыхивая на стыках, на приличной скорости неслась трамвайная сцепка из двух вагонов. И по законам физики траектории движения двух тел неминуемо должны были пересечься.

      Массивную мадам на спуске раскатило и завертело. Она уже не просто катилась, а неслась вниз с выпученными глазами, вздымая за собой лихую снежную пыль. По пути на тряских ухабах тётушка успевала периодически выкрикивать: «Ой, мамочки! Ой, мама! Ой, не могу!». При известной доле фантазии, можно было вообразить, что её по молодости родительница застала за чем-то непотребным и иногда нещадно поколачивала по чувствительному мягкому месту увесистым дрыном.

      Женщина чуть опередила трамвай. Она мощно ударилась боком о рельс, а затем неуклюже и лихорадочно закопошилась, силясь встать на четвереньки и отползти от смертельно опасного места. Но это ей не удавалось. А сцепка, между прочим, уже накатывала на неё. Раздавался трезвон сигнального устройства. Визжали тормоза. Колёса высекали искры из рельсовой стали. И сквозь лобовое стекло вагоновожатой – смертельно перепуганной юной девчушки – доносился визг: «Ой, мамочки! Ой, мама!»

      «До чего же женщины однообразно скучны», – совсем некстати обобщил Подлужный. Глубокомысленное резюме взбрело ему на ум уже на полпути к потенциальной жертве. Алексей не знал достоверно: или он один столь по-дурацки устроен, что в экстремальной ситуации размышляет о совершенной ерунде, или же все мужчины таковы… Но, как было, так было…

      Студент торпедой скользнул по «катушке», затормозив о выступающий рельс. Столь же молниеносно он оттолкнулся от путей, прихватив «мадаму» за пальто. А мгновением позже трамвай уже громыхал мимо них. И тут связку из двух тел с пригорочка вновь потянуло вниз. Предотвращая сползание, Подлужный пнул по борту движущегося вагона. отчего его развернуло и голова лишь по воле случая «запоздала» к «прибытию» трамвайного колеса… Благо, то оказалось последнее колесо. А иначе пришлось бы доучиваться советскому студенту-трезвеннику без левого уха и в образе небезызвестного буржуазного алкоголика Ван Гога…

      Трамвай остановился метрах в тридцати от парочки, замершей в «смертельном объятии» подобно Леониду Ильичу

      Брежневу²¹