Хирурги человеческих душ. Олег Владимирович Фурашов

На погонах у него были эти… три блестящие полоски. А по имени или по фамилии при мне его не называли.

      – Точно, три полоски?

      – Точно.

      – А почему ты так уверена?

      – А потому, что когда он… это саменькое делал, то наклонил меня вперёд. Я руками на такой… На маленький столик опиралась. А на стене же зеркало висит. Сам-то он лицом к моей шее прижался. А погоны в зеркале, когда он… это… ёрзал, было видно…

      – Угу, выходит сержант. Опиши-ка его, пожалуйста: рост, телосложение, лицо, голос.

      – Он такой… Не высокий и не низкий. Полноватый, животик свисает. Мордастый. Волосы тёмные, короткие. Глаза карие. Губы полные. Так-то он симпатичный…

      – Гос-споди! – окрысилась на неё мамаша и отвернулась к стене.

      – Так-так, – не обращая внимания на Платунову-старшую, уточнял следователь. – А голос?

      – Такой низкий, хрипловатый.

      – По голосу его сможешь опознать?

      – Смогу. Я по голосу его не хуже запомнила, чем по лицу.

      – А какую фразу он чаще всего произносил?

      – Фразу? Как её… Эту: «Тише, дурёха! Стой смирно, не дёргайся, и всё будет хоккей».

      – Хоккей, – раздумчивым эхом повторил Алексей. – Ты, Регина, настраивайся на то, что в ближайшем будущем тебе предстоит опознавать его сначала по голосу, а уж затем – по внешности. Уловила?

      – Уловила.

      – И ничего и никого не бойся. Где бы ты ни была со мной, везде я – самый главный. Заволнуешься – посмотри на меня. Уловила?

      – Уловила.

      – Пока ты, Регина, посиди в коридоре, а я приму заявление о совершённом преступлении по всей форме, с предупреждением об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по статье сто восьмидесятой уголовного кодекса у твоей мамы. Также я признаю её законным представителем несовершеннолетнего, а уж потом допрошу тебя. Понятно?

      – Да, – ответила девушка, вставая со стула.

      Она уже взялась за дверную ручку, как вдруг Подлужный спохватился и остановил её:

      – Прости, пожалуйста, Регина. Погоди. Вконец зарапортовался. Кое-что упустил. Ты утром, 27 апреля, почему дежурному по медвытрезвителю, офицеру то есть, не пожаловалась на того мордастого?

      – Забоялась. А вдруг у них так принято… И ещё. Этот же, мордастый, обещал, что никто ничё не узнает.

      3

      Суматошные сутки истекали, когда Подлужный добрался домой – на улицу Авиастроителей. Там Алексей принял душ, поужинал, почистил зубы и упал в постель. Полуторасуточное бодрствование измотало его. Однако в тридцать один год закалённый мужской организм восстанавливается быстро. Живее, чем у проглота Петрюка. Семи часов полноценного отдыха для того, несомненно, окажется предостаточно.

      И хотя тело следователя требовало срочного отключения, да вот только нервную систему и перевозбуждённый мозг сон не брал. В голове галлюцинаторно и вперемешку бродили фрагменты событий недавнего минувшего.

      Ан