Приятели ночи. Александр Витальевич Спахов

клетка! Там сплошная зелень! – Коля был непонятно возбуждён.

      – А воротник какой? Как у пиджака, свитера, рубашки?..

      – Не разглядел – не до того было.

      – Вспомнил. Мне зелёный пуловер отец как-то на Новый год подарил. Только это ещё до командировки было, до задания…

      – А надевал ты его когда?

      – Тогда же… Впрочем… вспомнил, Коля! – повторил я, но тут же осёкся. – Действительно, не сходится ничего… Я его в Москве надевал.

      – Как в Москве? Когда?

      – Меня в прошлом году в Москву вызывали. Я на симпозиум физиков прилетал в составе официальной делегации и под шумок пару дней дома пожил. Якобы загулял и по Волге с одной итальяночкой плавал. Итальяночка наша, подсадная была, она одна каталась и на звонки отвечала, а я потом перезванивал, а сам дома пожил, пока там свободно было. Сейчас-то там родня по матери разместилась. Прохладно тогда было, я в свитере из дома выходил. И на встречу с Сергеем Сергеевичем тоже в нём ходил. А на снимке я на улице или в помещении?

      – Вроде на улице… Непонятно, в общем…

      – Что тут непонятного? Снимали наши, конторские. Снимали для личного дела, контролировали меня в Москве, чтобы не учудил чего с непривычки. Так всегда бывает. Фотографии в личное дело подшили. Кто-то туда влез и меня вместе с агентурой англичанам сдал. Там он сидит, у нас в управлении. Крот.

      – Крот в управлении, – сказал Коля, – это серьёзно. Сейчас ничего предпринимать нельзя. Пусть думают, что ты забился в щель и затих. А то его спугнуть можно.

      – Правильно. А я пока до Москвы доберусь и сам Сергею Сергеевичу расскажу.

      – Так с границы всё равно нашим позвонят, ты же без паспорта, как проходить будешь?

      – На месте придумаю.

      – Ну смотри…

      – Ладно, давай деньги.

      Николаша вытащил пять жёлтых бумажек, четыре зелёных и несколько синих.

      – Вот, всё, что наскрёб. Тысяча пятьсот шестьдесят евро. Хватит?

      – Не знаю, всякое может быть. Потом позвоню. Найди ещё и держи наготове.

      – За пару дней могу собрать тысяч десять-пятнадцать. Выдвинусь куда скажешь.

      – Ну, давай прощаться, Коля.

      Мы обнялись. Уже собираясь выходить, я обернулся к Коле и сказал:

      – Не знаю, как в Центре поступят с кротом, но сам я ему не спущу. Так испоганил мне жизнь! Выставлю гамбургский счёт, и ты мне поможешь. Лады?

      – Замётано, Кук! Помогу.

      – Никому о нашем уговоре!.. – Мне было не до шуток тогда.

      – Разумеется.

      На том разговор и закончился. Я направился к парому. Сырая балтийская ночь умыла меня спросонья. А Коля поехал в Париж.

      * * *

      Попасть на паром «Рапсодия» до Хельсинки оказалось делом плёвым. Въехал в него на грузовике. Правда, не к отплытию, под салют и фанфары, а часа за три, в пропахшем рыбой и снастями кузове.

      В ресторан морской кухни с простым названием «Океан», расположенный на седьмой палубе, в самом центре так называемого «променада», всегда подвозили сотню устриц и одного омара. В меню ресторана так и значилось: «омар-сингл»,