Пошел купаться Уверлей. Сергей Высоцкий

капитан.

      Но Лидия Павловна снова что-то зашептала.

      – Да говорите вы по-человечески! Вас же не понять! Щебечете, щебечете, как воробьиха.

      – Опять грубите! Вы же сами говорили: вокруг враги! Могут подслушать.

      – Где и когда мы встретимся? – спросил Якушевский, одной рукой засовывая злополучный отчет в стол.

      – На прежнем месте. Помните? Под сиренью.

      – Сирень давно отцвела! – буркнул весело капитан. – Но я помню.

      «До чего же она красива, – думал Якушевский, приближаясь к скамейке, на которой сидела Лидия Павловна. – “Кошечка!”» Он рассердился на себя, вспомнив рассеянное выражение лица «лидера профсоюзов», его холодные глаза.

      – А я думала, вы опоздаете, – разочарованно сказала «кошечка». Но по лицу было видно, что она рада видеть капитана.

      – И тогда бы вы устроили мне выволочку?

      – Вы как ежик. Колючий. Я вам очень нравлюсь?

      – Глаза бы мои не смотрели! – буркнул Димон и сел на скамейку на некотором расстоянии от Лиды. – Ну, рассказывайте, где вас черти носили?

      – Но принесли-то сюда, к вам!

      – Ладно, проехали! Рассказывайте обо всем подробно, с деталями. Будем сидеть здесь до темков.

      – Ну, раз до темков, то слушайте. Прежде чем выйти на лестничную площадку, я заглядываю в дверной глазок… Это очень плохо?

      Лиде показалось, что капитан сердится.

      – Продолжайте, продолжайте.

      – Я по натуре очень пугливая и поэтому заглядываю. Чтобы убедиться, что на площадке никого нет. А тут вижу моего знакомого… Ну, нашего сотрудника… Мамыкина. Он такой веселый и поет.

      Капитан хотел сказать: «Пошел купаться Уверлей…», но «наступил себе на горло».

      – И…

      – И… – Она усмехнулась. – И вызывает лифт.

      – А дальше?

      – А потом я встречаю вас, такого гладенького и красивого. И вы спрашиваете, не видела ли я кого-нибудь чужого. Зачем же мне котика подставлять? Я и наплела про лысого обормота.

      «Похоже, что это она на фотографии надпись сделала», – подумал Якушевский с огорчением.

      Он слушал очень внимательно и хмурился, хмурился. И, наконец, спросил, еле сдерживая раздражение:

      – Вы с Ушаном встречались?

      – С каким это Ушаном? – удивилась Лида.

      – С нашим полковником? С начальником группы.

      – Еще чего? Я же к вам прямо с вокзала. Даже домой не заглянула.

      – Ну, может, по телефону разговаривали?

      – Разговаривала, разговаривала. По мобильнику. И еще по этому, как его? По телетайпу. – Она немного помолчала, а потом, наклонившись к Дмитрию, спросила: – А я должна знать его телефон?

      Капитан молча пожал плечами. Лицо его выражало недоумение.

      – А в чем дело, Димон? Вы чем-то расстроены?

      Он даже не обратил внимания на это дружеское «Димон». Так называл его только Филин.

      – Ушан мне представил все события в деталях. Ну, об этой встрече на лестнице… Только заявил, что это все фантазии. И еще произнес такую странную фразу: «Но эти фантазии далеко могут