Думки. Апокалипсическая поэма. Том второй. Артём Рящев

грудь коленками да разве за такими коленками что-нибудь спрячешь.

      – Что? – не поняла новенькая.

      – Камень у меня на шее – чертов палец, – объяснил я.

      – А зачем тебе камень на шее? – удивилась новенькая.

      – Фенек дал, – объяснил я. – Долгая история, когда-нибудь я и ее тебе расскажу.

      – Хорошо, – согласилась новенькая. – Снимай!

      – Нельзя, – сказал я.

      – Как так?

      – А так, Фенек не велел.

      – Хорошо, – легко согласилась новенькая, – тогда не снимай.

      Я кивнул.

      – Ты умеешь сидеть как они? – спросила новенькая.

      – Все умеют, чего тут такого? – ответил я. – Только я не хочу.

      – Поздно не хотеть, – констатировала очевидное новенькая. – Садись! – приказала она.

      Ну я и сел, ноги к груди, руки на коленках сплетены – чего тут уметь?! Но новенькой не понравилось как я сел:

      – Ты неправильно сидишь, а говоришь, что все умеют.

      – Что не так? – не понял я. – Руки на коленях, все они так сидят.

      – Не так! Ты сидишь, чтоб спрятаться, – объяснила она. – Не прячься, ни от меня, ни от кого. И попробуй расслабиться, – сказала она. – В первый раз ты, конечно, не сможешь, но хотя бы постарайся, а то ты так напряжен, что плечу у тебя выше ушей. Опусти плечи! – приказала она.

      Я опустил, новенькой понравилось:

      – Так уже лучше, – похвалила она меня.

      – А теперь что? – спросил я.

      – Теперь думай, – сказала она.

      – О чем? – уточнил я.

      – Ни о чем, просто думай.

      Я, конечно, смолчать не смог и сказал что просто думать никак нельзя, если уж думать, то надо обязательно об чем-то, а она вдруг рассердилась и поэтому я согласился с ней и начал думать, старался даже чтоб ни об чем, пыжился, но у меня совсем почему-то не получается так и всё какие-то мысли в голову лезут.

      Каспий. Волга впадает в Каспийское море. В Каспийское? – вроде да. Волга? – Волга. А Каспий куда впадает? Моря вообще впадают куда-нибудь или они как озера – в никуда. А разве он не высох теперь, как и эти озерца? Как же это все теперь мне неважно! А что тебе теперь важно? Теперь – новенькая, только новенькая, а все остальное – нет. И еще я. Ты и я. Я и ты.

      Я. Мальчик про возраст которого можно с уверенностью утверждать только одно: ангел в нем уже умер. И вот что я из себя есть.

      Характер:

      Я осторожен и даже пуглив, тем не менее коленки у меня почти всегда разбиты: иногда какая-нибудь одна, но чаще обе. Я хитер и всегда сумею любого вокруг пальца обмануть, но вместе с тем и ужасающе туп, до того туп, что никак не могу разучить греческие цифры после двенадцати, хоть двенадцать первых натужно кряхтя как-то да осилил. Я глубокий и мучительный завистник, а еще – страшный ревнивец. Но про последнее ты уже и так знаешь, догадалась наверно.

      Внешность:

      У меня вмятина в носу, полученная при героических, но за давностью забытых, обстоятельствах, волосы неопределенно длинные, глаза, уши не торчат и это особый предмет