Думки. Апокалипсическая поэма. Артём Рящев

получилось – капеллан легонечко кивнул нижней челюстью куда-то в сторону:

      – Перед лицом своих товарищей! – все также медленно проговорил капеллан.

      – Перед лицом своих товарищей, – как и он, выделяя слога и ставя как бы на каждом ударение, повторил я.

      Капеллан опять кивнул нижней челюстью – дело пошло лаже.

      – Раз: не курить! – в одно слово выпалил капеллан, я аж вздрогнул.

      – Я не курю, – сообщил я капеллану.

      – Все равно клянись! – рявкнул капеллан.

      Я не стал возражать:

      – Честное слово, – сказал я.

      Капеллан кивнул челюстью.

      – Два: клянусь не срамословить!

      – Чего? – не понял я.

      Капеллан собирался было снова кивнуть нижней челюстью, но не успел, челюсть у него отошла вниз да там и осталась.

      – Два: не срамословить! – повторил капеллан вдруг как-то устало. – Клянись!

      – Честное слово, – согласился я.

      – И три: не колобродить!

      Тут уж я и переспрашивать не стал:

      – Чес-слово! – только и сказал я.

      – Ура! – завопил капеллан.

      – У-ра! У-ра! У-ра! – завопили мальчики за ним.

      А когда отгремело всеобщее ура и все затихло, капеллан так засверлил меня взглядом, что и мне пришлось буркнуть себе под нос:

      – Ура.

      Капеллан засунул руку себе в карман, пошарил там, достал красную тряпку, тоже обрезок занавеса, тряхнул ею перед моим носом, как фокусник, покрыл этим обрезочком себе предплечье, да так и закаменел.

      – Который-нибудь, – обратился капеллан к мальчикам спиной, – повязать!

      От вершины треугольника отделился рыжий Фенек, подошел, снял красную тряпку с руки капеллана и расправил ее – платок, такой же, как и у каждого мальчика здесь. Мне пришлось наклониться, чтоб Фенек смог достать. Он ловко накинул платок мне на плечи и связал длинные его концы узлом. Пока Фенек старательно обвязывал платок вокруг моей шеи, я все пытался вытаращить свои глаза так, чтоб посмотреть, что за хитрый такой узел он сооружает под моим подбородком, но как я ни старался, ничего у меня не вышло разглядеть.

      Наконец узел завязан, я выпрямился. Капеллан хлопнул меня по плечу:

      – Как надел, береги! – напутствовал он меня.

      – От чего? – не понял я.

      – Не от чего, а береги! – сказал капеллан и хлопнул меня по плечу еще раз. Ну уж я не стал переспрашивать, а то он меня всего сейчас как ковер всего выхлопает.

      Капеллан нагнулся к тазику с клубнями, выхватил один, обдул его старательно со всех сторон, занес да вдруг как припечатает мне этим клубнем! Я и сообразить ничего не успел, а он знай себе втирает клубень мне в лоб, в одну точку.

      – А теперь ешь! – сказал капеллан, отнял клубень от моего лба и торжественно протянул его мне.

      – Я… – начал я осматривая клубень.

      – Отставить я! – не согласился со мной капеллан. – Нет такой буквы в алфавите! – заявил он.

      – Я – последняя буква в алфавите, – неуверенно сказал я.

      – Что?

      – Так