Полонез. Александр Григорьевич Домовец

Паскевича и рапорт этого… как его… Каминского. Можно?

      – Разумеется. А зачем вам эти бумаги?

      – Хочу изучить повнимательнее. Сдаётся мне, что интересного в них больше, чем кажется на первый взгляд…

      Глава первая

      Для своих заседаний и повседневной работы Комитет снимал двухэтажный особняк на Анжуйской улице квартала Сент-Оноре, находившейся в центре Парижа на правом берегу Сены. Здесь было уютно и прилично. Улица купалась в прохладе каштанов и вязов, соседние особняки и четырёх-пятиэтажные дома с мансардами смотрелись чистенько и аккуратно, цены в окрестных магазинах, лавках и кафе не шокировали, как, скажем, в заведениях модного квартала Шоссе д,Антен, не говоря уже об аристократическом Сен-Жерменском предместье.

      Многие, многие достойные люди облюбовали квартал Сент-Оноре! Жили в его солидных домах дипломаты и состоятельные иностранцы, известные политики и либеральные дворяне, – из тех, что стали на службу июльской монархии[5]. Но главным образом обитал здесь степенный буржуазный люд: не самый богатый, но и вовсе не бедный. Цена жилья на продажу и сдачу внаём была под стать благосостоянию местных обитателей, то есть не слишком высокой, но и низкой не назовёшь. В общем, «Aurea mediacritas»[6]. Однако для Комитета аренда оказалась вполне сносной. Хозяин дома, почтенный коммерсант и завзятый бонапартист, охотно предоставил польским революционерам хорошую скидку. Возможно, то была адресованная России, хоть и запоздалая, косвенная месть за разгром Наполеона.

      Для особняка началась новая жизнь. Большой обеденный зал на первом этаже переоборудовали в зал для заседаний. Жилые комнаты стали рабочими кабинетами. А верхняя спальня превратилась в скромную, хотя и просторную обитель председателя Польского национального комитета профессора Лелевеля, – знаменитого историка и политика.

      Вечером 29 октября 1832 года в особняке было шумно и людно, как всегда.

      Тут надо пояснить, что сам по себе Польский национальный комитет насчитывал одиннадцать членов, включая секретаря и казначея. Была ещё, правда, племянница Лелевеля панна Беата, исполнявшая роль хозяйки дома, и горничная Агнешка, работавшая прислугой за всё. Ну и вахтёр-сторож Мацей. Немного.

      Фактически же Комитет, созданный в декабре 1831 года, был существенно шире. Вокруг него вскоре сложился круг доверенных эмигрантов, которых председатель привлекал к обсуждению наиболее важных вопросов. Таких было два: сплочение эмиграции и подготовка нового восстания в Царстве Польском. Вопросы не просто важные, – вечные. Желания сплачиваться у эмиграции не было, а для подготовки восстания требовались большие деньги, которых тоже не было. Но Лелевель рук не опускал.

      Добавим, что мало-помалу штаб-квартира Комитета стала неофициальным эмигрантским центром. Таким, что ли, клубом. Здесь изо дня в день собирались, обсуждали вести из Польши, спорили и переругивались, пили чай или кофе, курили трубки, со слезами на глазах слушали полонез Огинского, прекрасно исполняемый на фортепьяно

5

Июльская монархия – период в истории Франции от Июльской революции 1830 года, покончившей с режимом Реставрации Бурбонов, до Февральской революции 1848 года, установившей Вторую республику. На трон был возведён Луи-Филипп Первый, герцог Орлеанский.

6

«Aurea mediacritas» (лат.) – золотая середина. Понятие древнегреческой философии, означающее желанную середину между двумя нежеланными крайностями.