Укус анаконды. Наталья Евгеньевна Ильюшенкова

Он все просчитал просто на «отлично»! Ненависть к журналистке Анне Кондратьевой со стороны прокурора, начальника милиции и даже председателя суда были очевидны, и рассчитывать на милость в такой ситуации не приходилось…

      Что ж, осталось несколько часов. Надо привести себя по возможности в порядок, хотя у нее и отобрали вместе с сумкой косметичку и расческу, но хотя бы умыться и заплести волосы можно…

      Едва Анна заплела косу, как дверь распахнулась:

      – Кондратьева, на выход! – скомандовал не очень вредный охранник, которого Анна даже до сих пор не успела рассмотреть, так она была занята собственными грустными мыслями…

      Из камеры ее на сей раз повели не налево, где находились охрана и комната для допросов, а направо, в конец коридора, где была комната с матрасами и бельем… Коридор упирался в массивную железную дверь. Охранник скомандовал совсем как в кино:

      – Руки за голову, лицом к стене!

      И Анна почему-то развеселилась от этих почти киношных слов и совершенно послушно, как опытная преступница, сложила руки за головой и повернулась лицом к стене… И боковым зрением увидела, как охранник снял с пояса связку ключей и самым большим, похожим на сувенирный, легко одним оборотом отпер массивную дверь… «Э-э-э, братцы, – подумала Анна, – да у вас тут все на соплях висит. – Ваше счастье, что ни у кого не возникает желания удрать отсюда, поскольку сидят здесь недолго… А так при вашей вечной готовности выпить вас развести как лохов ничего не стоит…» Подумала, и тут же осеклась, испугавшись собственных мыслей. А ведь и правда, если захотеть, то убежать отсюда не так уж сложно! Ну-ка, посмотрим, что там у вас за этой дверью?.. Ага, еще один коридор с дверями по бокам, похоже, какие-то подсобки, и коридор этот также упирается в железную массивную дверь… Ой, да эта дверь вообще закрывается на задвижку, вон как легко ее охранник отодвинул, и никаких ключей не применял… Правда, у двери Анну, гордо шедшую с руками за спиной, ждали несколько милиционеров, по всей вероятности, так называемый караул, сопровождающий задержанных в суд, в СИЗО и на какие-нибудь следственные действия… Ребята все молодые, очень приятные, видимо, парни, пришедшие из армии, крепкие здоровьем, но еще не определившиеся в своем жизненном пути и потому решившие пока временно послужить в Рыбацкой полиции. Вряд ли они пробудут здесь долго, судя по их довольно приятным лицам, надоест возить туда-сюда преступников, да и женятся, жены заставят зарабатывать, а не в карауле штаны протирать… Эх, бесперспективная это доля – провинциальная полиция! Тут или деградируешь окончательно, если пошел по недостатку ума, или, если умный и честный, семью потеряешь из-за маленькой зарплаты и больших нагрузок. Или начнешь откровенно брать мзду, и тогда через несколько лет из крепенького парнишки с открытым добродушным лицом превратишься либо в вечно как будто подвешенного и готового на исполнение любых приказов Горемыкина, либо в наглого сытого Коробкова, внешне вежливого и респектабельного, а в душе – гнилого и мелочного…

      Итак,