Приключения обезьяны (сборник). Михаил Зощенко

словами кроет. Тоже, надо сказать, вредная была бабища. Скажем вот – вставала рано. Со светом. Василь Васильевичу, при нездоровии его, спать и спать бы нужно, так нет, пущай и он встает. А от этого у Василь Васильевича настроение на все сутки портится.

      А для чего ей нужно поднимать Василь Васильевича? А ей, видите ли, поговорить не с кем.

      Тут она разливает по бутылям и ну его чесать:

      – Чего опять лицо грустное? Чего опять воздух нюхаешь?

      Ежели промолчит – беда. Ежели скажет – еще того хуже.

      Вредная тоже бабища. Но зато делец. Слов нету. И чистота в производстве, и вкус, и аромат, – что надо. По-европейски было поставлено дело. В покупателях отбою не было.

      А на праздниках так с ног сбились все. Сам Василь Васильевич раз сорок в разные концы бегал. Ну, а на сорок первый – заскочило.

      Так вышло.

      Налила бабка Анисья Николаевна бутылку пополней, тряпочкой ее обтерла.

      – Беги, говорит, поскорей, рысью, в отель «Гренаду».

      Схватил Василь Васильевич бутылку, пальтишко на ходу напялил – и на лестницу. Выбежал на лестницу, добежал до второго этажа – милиция.

      И ведь не то, чтобы показалось ему с перепугу, а на самом деле стоял милиционер на площадке. И для чего он стоял – так это и не выяснилось, но только из-за этого рухнуло предприятие.

      Увидел его Василь Васильевич, тихонько охнул, затаил дыханье и на цыпочках пошел к себе.

      Добежал до квартиры, закрыл на все замки дверь и после уж крикнул:

      – Милиция… Анисья Николаевна!

      И что такое приключилось с бабкой Анисьей Николаевной – удивительно даже. Дама она крепкая, недоверчивая, бывало, раз десять расспросит и сама удостоверится, а тут сомлела.

      – А? Что? Милиция… Обыски, что ли, производят?

      – Обыски, – сказал Василь Васильевич.

      Всплеснула бабка Анисья Николаевна руками, схватила аппарат, с громким ревом вылила драгоценность в водопровод, разрушила все приспособление – куда трубки, куда крантики, и после уж присела на стул, еле живая.

      – В каком номере производят?.. – спросила бабка.

      – Не знаю, – сказал Василь Васильевич.

      Так сидели они долго, с час, что ли.

      – Пойди, посмотри, в каком номере производят… – сказала Анисья Николаевна.

      Василь Васильевич напялил на себя пальтишко и вышел. Вышел он на лестницу – тихо… Дошел до второго этажа – ничего.

      «Ну, думает, а вдруг да я ошибся? Вот когда мне погибель будет… Вот когда меня в порошок сотрет Анисья Николаевна».

      Вышел он во двор. Дворника Егора встретил.

      – Чего, спрашивает, говорят, будто обыски?

      – Какие обыски? – сказал Егор. – Про что вы…

      Василь Васильевич махнул рукой и побежал к дому. Он подошел к своим дверям, постоял, подумал, махнул опять рукой и пошел на улицу.

      Домой он так и не явился.

      Нищий

      Повадился ко мне один нищий ходить. Парень это был здоровенный: ногу согнет – портки лопаются, и к тому же нахальный до невозможности.