Приключения обезьяны (сборник). Михаил Зощенко

ответил Гришка, – и поп не может уцелеть…

      – А ведь это верно, – раздумчиво сказал Фома Хромой, – ходила тут схимонашенка такая… Подтверждала эти слова. Только про град-то это он врет. Про град она ничего не говорила. А землетрясение – это верно. И вихорь огненный.

      – Ну а что же, – спросили мужики Гришку, – что же такое делать, если, например, кто спастись хочет?..

      – Да врет он! – вдруг закричал староста. – Врет ведь, собачий хвост! Зубы дуракам заговаривает. Бейте его, людишки добрые!

      Мужички не двигались.

      – Нельзя бить, – строго сказал Фома Хромой. – Обождать нужно. Обождем до завтра, братишки. Убить человека завсегда не поздно. Только про град-то он врет, собачий хвост. Ничего схимонашенка про такое не говорила.

      – Безусловно, врет, – сказал староста, – ей-богу, врет. И про железо врет.

      – Так завтра, что ли, Гришка, обещаешь ты? – спросил Фома Хромой.

      – Завтра. Пожелтеет в полдень небо, настанет вихорь, и град падет на землю, и град сей…

      – Ладно, – сказали мужички, – обождем до завтра.

      Развязали Гришке руки и повели в село. А в селе заперли Гришку на старостином дворе в амбаре и караульщика приставили.

      К вечеру все село знало о страшном пророчестве. Приходили бабы на Старостин двор с хлебом и с яйцами, кланялись Гришке и плакали.

      Ay Фомы Хромого народу собралось множество. Сидел Фома Хромой на лавке и говорил такое:

      – Если б не эта схимонашенка, да я бы первый сказал – врет он, собачий хвост. Ну а тут схимонашенка… У кого еще была схимонашенка?

      – У меня, Фома Васильевич, была. У меня и есть, – сказала баба простоволосая. – К вечеру сижу я преспокойно… Стучит ктой-то…

      – Да, – перебил Фома Хромой, – небо пожелтеет, настанет вихорь…

      Назавтра мужички в поле не вышли. А день был ясный.

      Ходили мужички по селу, на Старостин двор заходили и пересмеивались.

      – Сидит еще пророк-то?

      – Сидит.

      – Соврал, собачий хвост. Как пить дать, соврал. А ведь каково складно вышло! Ах ты, дуй его горой! Такого и бить-то жалко.

      И только Фома Хромой не смеялся.

      Ходил Фома Хромой в одиночку, хмурился, выходил в поле и смотрел на небо.

      А небо было ясное.

      В полдень услышали крик на селе. Кричал Фома Хромой.

      – Туча!

      И точно. Из-за казенного лесу низко шла туча. Была эта туча небольшая и серая. И ветер гнал ее быстро. Все село высыпало на зады и в поля. И дивится.

      – Да, туча!

      Но не пожелтело небо и вихорь не настал – прошла туча над селом быстро и скрылась.

      День был ясный.

      Бросились мужички на Старостин двор. Хвать-похвать – амбар открыт, а Гришки нету. Исчез Гришка.

      А вместе с Гришкой исчез и конь Старостин королевской масти.

      Искушение

      Святым угодникам, что на церковных иконах, нельзя смотреть в очи…

      Да бабка Василиса и не смотрит.

      Ей сто лет, она две жизни прожила и все знает.

      Она