Чёрная книга Мельника. Сергей Валерьевич Мельников

кроме как вернуться на свой наблюдательный пункт. Я вглядывался в темноту за окном, но никаких движущихся пятен больше не было. Ветер, казалось, немного стих, зато усилился ливень. За потоками воды, льющимися за стеклом, разглядеть что-то было уже невозможно. Пришлось расписаться в собственной бесполезности.

      Я опустился на пол спиной к линзам и склонил голову. Попытался вспомнить молитвы, но кроме «Отец наш небесный» в голову ничего не лезло, а он, со слов Тома, спасти от этих тварей не мог.

      Шло время, но ничего не происходило. Буря достигла плато и не усиливалась, но и не ослабевала. От жара, бьющего в спину, меня разморило, и я, кажется, задремал. Когда снизу раздался грохот, я подскочил от неожиданности и чуть не растянулся на полу. Голова трещала, как с перепоя. Воздух в фонаре разогрелся, а свет, бьющий сквозь линзы, выжег всю влагу. Я на четвереньках переполз к Дукату с обратной стороны, памятуя его слова про линию стрельбы, и опустился на пол рядом.

      – В горле совсем пересохло, – просипел я. – Вы воды, случайно, не взяли?

      – Нет, – ответил он, протягивая мне фляжку. – Только бурбон. Будете?

      Я сделал осторожный глоток, огненная жидкость добавила жара, но после нее стало легче.

      – Спасибо, – сказал я, возвращая виски. – Так может объясните уже, от кого мы тут прячемся?

      – Понятия не имею, – пожал он плечами.

      – Интересный поворот. А выглядели вы, как человек, который знает, что делает.

      – МакАртур, – поморщился он с досадой. – Я в состоянии сложить два плюс два. В лодку я бы еще мог поверить, но в то, что вы станете нырять в холодное море за веслами, да еще найдете их, это уж совсем невероятно? Ну, согласитесь, несложно понять, что мы столкнулись с тем, что выходит за рамки обыденного. Будет правильнее принять все сказанное вами на веру. – Он поболтал в воздухе флягой, пытаясь определить, сколько в ней осталось, и со вздохом сунул ее во внутренний карман. – Знаете, Дональд, у меня старая привычка: в любой переделке я готовлюсь к наихудшему. После вашего запоздалого признания, я взвесил все за и против и решил: то, что вы рассказали – и есть худшее, что может случиться, как бы странно оно ни звучало.

      – Удивительная у вас логика.

      – Моя логика много раз спасала мне жизнь. Будем надеяться, что спасет и сегодня.

      – Ну хорошо! – заметил я провал в его рассуждениях. – А свет? Почему вы сказали, что там, где свет, мы в безопасности?

      – МакАртур! Вы меня разочаровываете. А кто мне рассказал о том, что Маршалл, вылезший из ледяной воды в первозданной наготе, просил вас выключить фонарь? Холод ему нипочем, а от чахлой керосинки – непереносимые страдания?

      – Ясно, – поник я. – А можете дать еще глоточек? С виски как-то легче переживать эту ночь. Хоть это и бурбон.

      Дукат глянул на меня косо, но достал флягу.

      – Глотните, но немного. Ночь долгая.

      Жара продолжала давить на мозги. Мы сидели с Дукатом бок о бок, говорить было особо не о чем, молиться некому. Снизу раздавался какой-то неясный шум, источник