Дорогая Ава. Ильза Мэдден-Миллз

изучает ногти.

      – Мерзкий запах.

      На самом деле божественный.

      Присвистнув, он смотрит в потолок и ведет ладонью по волосам.

      – Твои подружки тебе до сих пор не сказали? Боятся тебя, видимо. – Клянусь, уголок его губ дергается. – Ничего, может, кошкам понравится. Мяу! – Я делаю вид, что царапаю его, и он не сдерживает ухмылки.

      – Вообще-то это туалетная вода из Парижа. Мама привозила мне ее каждое Рождество, так что хватит до конца жизни.

      – Ах, Париж! Чудесное место: Эйфелева башня, сыр, вино, пафосные акценты, пудели… Постоянно езжу туда за покупками!

      – Правда? – Он вскидывает бровь. – По твоим кедам как-то не видно. Ты когда их меняла?

      Я фальшиво улыбаюсь.

      – Может, мне нравятся потертые вещи? Они хотя бы оригинальные, не то что твои кожаные ботинки. У каждого второго такие! Дай угадаю… – Я постукиваю по подбородку, рассматривая безупречные лоферы большого размера. Отличная строчка, кожа медового цвета, наверняка удобная стелька… – Новинка из Италии?

      – Ах, как хорошо быть богатым! А как нищие поживают?

      Глаза Нокса блестят. Ему нравится меня доводить.

      Он улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

      Ох, дорогой, в эту игру можно играть вдвоем!

      Мне больше нечего терять. В приливе храбрости я высовываю язык и нарочно прикусываю губу.

      Он моргает и отворачивается.

      – Тебя заводит спорить со мной, Злой-и-Неприступный?

      – Только слово скажи, Тюльпан, и я заведусь. Хочешь встретиться за трибунами? Я не против.

      – Откуда ты знаешь мое второе имя? – У меня перехватывает дыхание, а Нокс смеется. – Это ты меня изнасиловал?

      Слова вырываются сами собой, но я только рада, потому что скучающее веселье на его лице сменяется бесстрастной маской. Я пристально наблюдаю за ним: подмечаю каждую мелочь, ищу правду в гранитных чертах лица. Сжатые зубы выдают эмоции, но, когда он смотрит на меня, в волчьих глазах я вижу только арктический холод.

      – Ну так? – добавляю я, пряча кулаки под партой.

      – Мне не нужно брать силой то, что мне предлагают ежедневно. Я ни разу не прикасался к девушке, которая этого не хотела. Ты мне даже неинтересна, Тюльпан. Но я готов трахнуть тебя из жалости, если ты так хочешь.

      Я ему даже неинтересна. Отлично!

      – Но ты был на той вечеринке.

      – Это ничего не значит. Я ушел оттуда со своей девушкой. И она этого, кстати, очень даже хотела. Ты же видела, помнишь? – Он всматривается в меня, словно что-то ищет.

      Хмурюсь. Почему он вдруг поднял эту тему? Да еще и в деталях.

      – Я тебе не верю, – огрызаюсь я. – Ты «акула». Вы патологические лжецы.

      Мы сидим, повернувшись друг к другу и низко наклонив головы. Голоса приглушены: мой – злой, его – напряженный и твердый.

      – Патологические лжецы, ага, – передразнивает он. – Я помню, как ты хлестала виски, будто это чай. И я видел видео, где ты танцуешь с шестью парнями.

      – Хм, я думала, их там больше. Ты пересчитывал?