Мажор. Сделаю тебя своей. Дарья Белова

ворота рубашки – крепкая толстая цепочка. Не знаю, есть ли там крестик, но выглядит это все недешево. Да и костюм не в “Сударе” куплен.

      Информация будет стоить немалых денег…

      – Пять лет назад мой отец, Аверин Андрей, попросил вас в короткие сроки найти человека. Точнее, двух. Парень и девушка.

      Слова – как смесь соды и уксуса на языке. Шипение покалывает, голос искажается. Он кажется мне низким, тихим и каким-то подавленным.

      Сложно. Чертовски сложно.

      – Мне нужно знать, что произошло, что вы видели, когда нашли их. Это же вы нашли? – с надеждой спрашиваю.

      Смирнов отпивает принесенный кофе и крутит печатку на пальце. Будь у меня в руках хоть что-то, тоже бы крутил, мял, сжимал.

      Сложно не выдавать волнение, когда ты просто фонишь им хуже ядерных отходов.

      – Ваш отец хорошо нам заплатил.

      – Любое молчание можно перекупить. Так ведь, Алексей?

      – Возможно.

      Протягиваю ему салфетку, из внутреннего кармана достаю ручку. Именную, на секундочку. Ассоль подарила на прошлый день рождения.

      Смирнов рисует цифры. Прикрываю веки и сдерживаю стон. А еще мат. Много матов.

      Жадный мне попался следователь.

      – Согласен. Так что произошло?

      – Не так быстро, Стас, – усмехается. Снова отпивает кофе.

      Нога под столом устала отбивать ритм.

      – Ну я же не могу перевести вам такую сумму по номеру телефона?!

      А мне нужно знать сейчас. Здесь и сейчас. Иначе сдохну. Варюсь в обмане сутки. Он как густой бульон в тело через уши залился, и я постоянно думаю об этом.

      – Утром деньги – вечером стулья, вечером деньги – утром стулья, – говорит известную фразу.

      На хуй, что ль, его послать?!

      Смыкаю челюсти и взглядом пригвоздить хочу. Пусть не думает, что обладает какой-то сверхспособностью контролировать других и вытаскивать из них душу.

      Да мне нужен простой ответ на один лишь вопрос: между Рамом и лисицей было что? Рам бредил одним, когда его бил, отец подразумевает другое.

      – Переводите мне деньги, и завтра, скажем, в девять утра, встречаемся? На этом же месте.

      Допиваю кофе, совсем не чувствуя его вкуса.

      Сердце сразу учащенно бьется, расширяя ребра и расталкивая их в разные стороны. Стыдно признаться, но я встать не могу. Позвоночник ввинтился в сиденье, ноги, как на мощном клею, прилипли к полу.

      Ответы близко. Сидят рядом, улыбаются, печаткой свою опять крутят. Вырвать бы ее с пальца к чертям собачьим.

      Неужели не понимает, что это важно. Пиздец, как важно!

      – Хорошо, – скомкано говорю, – стоило объяснять, что отец о нашем уговоре знать не должен?

      Алексей многозначительно смотрит и облизывает тонкие губы.

      Ну вот, еще доплатить за его молчание. Супер, че!

      Смирнов уходит первым, я еще какое-то время сижу за столом. Посторонний шум совсем не мешает. Как ни странно, успокаивает.

      За окном снова дождь. Но и солнце. Странный Питер.

      Если окажется, что Рамиль ничего не сделал Белинской, получится,