Мажор. Сделаю тебя своей. Дарья Белова

надеваю рубашку, заправляю ее. Все выходит резко, – я никогда не воспринимал этот брак как настоящий. Никаких детей не будет. Я тебя не люблю.

      Ассоль меняется в лице. Вот-вот заплачет. Будь это кто-то другой, но не Анварова, увидел бы истерику и жгучие слезы. Но Ася держит себя в руках. Смотрит только угрожающе. Как змея перед нападением.

      – Мы можем развестись, если вопрос с ребенком так важен, – предлагаю.

      Во рту все пересыхает.

      Ребенок… Перед глазами образ Арсения. Мальчишки четырех лет. Снова мерцает в сознании: мой – не мой?

      – Нет, Аверин. Никакого развода никогда не будет. Я на это не пойду.

      Равнодушно пожимаю плечами.

      Что еще сказать? Мне и правда все равно. Для меня наш брак – лишь печать в паспорте. Я после свадьбы все равно жил своей жизнью, а после аварии с отцом мозг никто не вытаскивает прибором для разделки устриц.

      – Ты когда-нибудь меня полюбишь, Стас. И семья у нас будет, и ребенок.

      Полностью одетый, я подхожу к Анваровой очень близко и наклоняюсь. Вновь чувствую запах льда. Его не описать, но холод скачет по клеткам, и летний теплый вечер становится морозной полярной ночью.

      – Любовь… Ничего не желаю иметь общего с этим чувством, – грубо выговариваю каждое слово, напрягая при этом челюсть до хруста.

      Ночь провожу в гостинице. Не сплю. Если в Питере в это время года и можно встретить рассвет, то я именно это и делаю. Небо из светло-голубого становится светло-светло голубым.

      А потом весь небесный купол застилается свинцовыми тучами, и льет дождь. Прекрасно, че!

      Пока добираюсь до места встречи со Смирновым, промокаю до нитки, хотя я на машине.

      Прохожу за угловой столик, присаживаюсь. Вчерашняя официантка, улыбнувшись кокетливо, принимает заказ – эспрессо без сахара.

      Меня знобит и кидает в жар сотни раз за минуту. Глаза стер, выискивая Смирнова за окном.

      Он опаздывает. А когда замечаю его фигуру на пешеходном переходе, сердце прекращает стучать, чтобы потом, как марафонец, бежать до финиша без передышек.

      Следователь, не торопясь, проходит к столику. Кивает официантке, подмигивает. В общем, неприкрытый флирт, который сейчас стреляет по нервным клеткам.

      – Извините, что припозднился, – нерасторопно отвечает и, наконец, садится.

      Взгляд, как лазер, тут же впивается в мои красные глаза.

      – Бывает, – сухо комментирую.

      Про себя добавляю: «За такие деньги мог бы и поторопиться».– Перейдем тогда к нашему вопросу?

      Оба замолкаем, когда на стол опускается заказ следователя.

      – Мне нужно знать, что именно происходило в той квартире, где вы нашли Александру Белинскую и Рамиля Сабурова.

      Смирнов сцепляет пальцы и чуть подается вперед. Его голос по-прежнему командный, но на тон ниже. Тише.

      – Рамиль Сабуров находился в квартире своего брата пару часов. Это подтвердили записи с камер на соседних домах, и, – морщится, – бабушки у подъезда.

      Да, бабушки – это сила.

      – Когда мы с командой вошли, гражданин Сабуров находился на кухне и курил. Анализ