Русские бабы на молитве. Елена Крюкова

тоски,

      между небом осьмым и девятым,

      баба Груня носки

      полосатые вяжет робятам.

      Не своим, а чужим,

      коль своими судьба обделила.

      Нитка жизни спешит.

      Что давно померла, позабыла.

      Месяц, ровно январь,

      воскресение дня выходного.

      В печке, в вольной, стоят

      караваи большие ржаного.

      Свет, от утречка свят,

      сквозь герань пробивается резкий.

      На окошках хрустят,

      инда снег по зиме, занавески.

      Из деревни, из всей,

      на показ ришелье вырезное.

      В Елизарово ей.

      Припасла накануне сувои.

      Только хлебу остыть.

      А кукушка молчит. Эка жалость.

      Видно, встали часы.

      Вот и «Утро в бору» задержалось.

      В сени выйти дока.

      Нынче дух, аж зашлось, осязаем.

      И отколь облака

      на приступок крыльца наползают?..

      ПСАЛОМ В СНЕГАХ

      Благодарю Тебя я утром

      И вечером благодарю,

      Что непрестанно защищаешь

      Ты жизнь несчастную мою.

      Между снегов, что, не кончаясь,

      На холмы падают с небес,

      К земле холодной и печальной,

      Где мало счастья и чудес.

      Лишь Ты, Господь, тепло и чудо,

      Опора, сильное плечо.

      И стережёт мне душу чувство,

      Как Божие Твоё крыло.

      И не боюсь, что здесь осталась

      Я, всем чужая на земле —

      Без матери и без отца я,

      Влекущаяся лишь к Тебе.

      Так защити мне дочь родную,

      Укрой от зла наш малый дом.

      Он, как ковчег живой, кочует

      По волнам пламенных времён.

      И песнь прими к Тебе, простую,

      Что нашептали я и дочь.

      Пусть зло мирское нас минует.

      Будь милостив ко всем, Господь.

      «Луны седая голова…»

      Луны седая голова

      За жёлтым облаком косматым,

      Как пастырь, стережёт стада

      И гонит их по перекатам.

      На камни гор чужих судеб

      Взирает с высоты отшельник.

      И от лица спадает свет

      В мир будущий и в мир прошедший.

      Всему свидетелем Луна.

      Кто перед ней не исповедан?

      И голова с того бела,

      Что все секреты ей известны.

      Как лентой по речной воде,

      Спустила белорунный палий.

      И плавает в рябинках крест

      Для всепрощений и причастий.

      Чего не знаю в жизни я,

      Твои седины созерцая?..

      Моя в сединках голова.

      Твоя же, точно лунь, седая.

      И смотрим друг на друга мы —

      Ты от границ большой Вселенной,

      Я – от границ простой избы,

      С крылечка судьбоносной бездны.

      Ещё вся поседею я,

      Как ты, узнав чуток о малом.

      Как ты, о многих житиях,

      Познав их, белголовой