Берег Утопии. Том Стоппард

влечению…

      Любовь. Что же, хороший поступок не может быть совершен по любви?

      Станкевич. В том смысле, что тогда он не дает нам морального превосходства. Потому что, в сущности, мы совершаем его для собственного удовольствия.

      Любовь. Даже если это делает счастливым другого?

      Станкевич. Последствия здесь не играют роли.

      Любовь. А действовать из чувства долга, если это ведет к несчастью?..

      Станкевич. Да, это нравственно.

      Любовь (робко). В Германии, может быть…

      Станкевич (настойчиво). У Канта человека судят только по его намерениям.

      Любовь (все еще робко). Дурак тоже может действовать из лучших побуждений.

      Станкевич (взрывается). И действует! Откуда мне было знать, что Натали Беер ошибочно истолкует мои намерения? Я говорил с ней только о философии!

      Любовь достает маленький перочинный ножик и протягивает ему.

      Любовь. Да, и надо быть дурой, чтобы повторить эту ошибку. Я нашла – вот. Это, кажется, ваш перочинный ножик.

      Станкевич. Мой? Нет, это не мой.

      Любовь. Как, разве вы не теряли такой?

      Станкевич. Нет. (Пауза.) Возможно, мне бы стоило такой иметь.

      Любовь. Может, возьмете…

      Михаил врывается в комнату. На каждом плече у него по набитой сумке.

      Михаил. Мы уезжаем!

      Он вешает одну сумку на плечо Станкевича. В этот момент в комнату поспешно входят Татьяна, Александра и Варенька. Они говорят, перебивая друг друга, в то время как Михаил собирает свои книги со стола и нагружает ими Станкевича.

      Варенька. Мишель – ну хоть раз в жизни…

      Татьяна, Александра. Не уезжай, не уезжай! Что ты будешь делать? Мы уговорим отца…

      Станкевич. Что случилось?

      Михаил (Станкевичу). Dahin! Dahin! Lass uns ziehn![16]

      Татьяна. Когда ты вернешься?

      Михаил. Никогда! (Начинает тянуть за собой Станкевича к двери, которая ведет в сад.) Я велел Семену задержать почтовых – я еду в Москву!

      Варвара тоже вбегает в комнату и присоединяется к общему беспорядку.

      Варвара. Ты разбил отцу сердце! Когда приедешь в Москву, пойди к Пливе и закажи еще метр серого шелка – запомнил? – серого шелка!

      Михаил, Станкевич, Варвара, Варенька, Татьяна, Александра и еще двое дворовых с вещами проходят через сад, под звук общих причитаний и упреков.

      Михаил. Мне не нужны родители! Я отрекаюсь от них! Их не существует! Они меня никогда больше не увидят!

      Беспорядочная процессия исчезает из виду, а затем стихают и голоса. Любовь остается одна в комнате, садится за стол. Входит Александр; замечает ее и садится рядом. Он сильно постарел с тех пор, как мы видели его в последний раз всего два с половиной года назад. Он наполовину слеп, а теперь еще и на три четверти немощен.

      Александр. Я сам доктор философии. Мы не занимались болтовней о какой-то внутренней жизни. Философия заключается в умении умерять свою жизнь так, чтобы множество жизней могло сосуществовать с той долей свободы и справедливости, какая позволяет удерживать их вместе, а не с той, что заставит их разлететься в разные стороны,

16

“ Туда, туда лежит наш путь!” (нем.) Сокращенная цитата из песни Миньоны, героини романа И.-В. Гёте “Годы учения Вильгельма Мейстера”.