Берег Утопии. Том Стоппард

Фихте хотел избавиться от объективной реальности, но Гегель показал, что реальность нельзя игнорировать, понимаешь, отец. Теперь я знаю, где ошибался.

      Александр отдает Михаилу журнал.

      Александр. Ты просто сменил волынку. Все это, может быть, и подходит твоему другу Робеспьеру – быть редактором ежемесячного “Московского пустомели”, я его поздравляю, первый русский интеллектуал из среднего класса, но у дворянина есть свой долг – заниматься поместьем.

      Варенька выходит из дома с двумя бутылками красного вина и маленькой корзинкой с лимонами и пряностями.

      Михаил. Белинский не один из нас, я согласен. На самом деле, я порвал с ним. Белинский оказался совершенным эгоистом. А для меня важнее всего Я и будущее философии в России.

      Варенька. Музыканты готовы.

      Александр. Мы несем цветы.

      Михаил идет вслед за Александром в дом.

      Михаил. Две тысячи в год в счет моего будущего наследства, даже полторы тысячи, отец… я в безвыходном положении…

      Варенька направляется к костру. Ей навстречу идет Татьяна, которая берет у нее бутылки с вином и корзинку.

      Татьяна. Fête champêtre![18] Как она выглядит?

      Варенька. Восхитительно! Как невеста. Александра ее причесывает.

      Татьяна. Все будет прекрасно. Только уведите Михаила от отца, пока он…

      Варенька. Да! Да!..

      Татьяна спешит к костру. Варенька спешит в дом – слишком поздно.

      Из дома доносятся громкие крики Александра: “Нет! Довольно!” Он входит в комнату. Михаил плетется за ним, уже без цветов. Варенька останавливается перед дверью и слушает их.

      Александр (сердито). Свою жизнь ты растрачивал попусту, вытягивая деньги из друзей и посторонних, да так, что твое имя теперь стало символом обманутого доверия и просроченных счетов. Ты забил своим сестрам головы либеральной софистикой, которая рядится в идеализм. Своей привычкой совать нос в чужие дела ты разбил им жизнь, как ребенок разбивает яйцо, лишь бы досадить своей няньке. Любовь уже давно была бы замужем за благородным человеком, который любил ее. Вместо этого она обручена по переписке с инвалидом, который, очевидно, не может попить нашей воды даже ради возможности видеть свою будущую жену. Татьяну ты защищал от ее единственного жениха – графа Соллогуба так, словно он турок, который намеревается украсть ее невинность.

      Пока Александр говорит, он выходит на веранду, где в поле его зрения попадает Варенька.

      Да, и ты подстрекал Вареньку бросить законного мужа, которого она сама выбрала, а затем снова подстрекал ее, когда она пыталась помириться с ним, и так до тех пор, пока она чуть голову не потеряла, и теперь она тоже должна ехать пить удивительную немецкую водопроводную воду.

      Михаил кидается в кресло и зажимает голову руками. Александр направляется к костру.

      …Будь я проклят, если хоть раз еще заплачу за твое упрямство. Ты не поедешь в Берлин. Это мое последнее слово.

      Александр уходит. Варенька идет вслед за Михаилом.

      Варенька. Зачем тебе понадобилось просить его именно сегодня?

      Михаил.

18

Пикник! (фр.)