Рассказки. Мария Мартова

шатра, ни клеток с животными, ни ящиков с реквизитом. Только покосившийся забор позабытым сторожем все еще охранял унылую пустоту площади.

      И тут до оператора колеса донесся топот чьих-то ног и гул заводившегося двигателя. Он поднял голову и заметил вдалеке целую колонну машин, отъезжающих в сторону городской окраины. Солидный толстый мужчина с пышными усами и папкой под мышкой последним усаживался в автомобиль в самом начале колонны. Оператор поспешил к нему.

      – Прошу прощения, – окликнул он толстяка. – Куда это вы направляетесь?

      Мужчина свысока поглядел на странного прохожего, погладил свой живот и гордо заявил:

      – Дальше гастролировать. А вам, собственно, что угодно?

      – А мне угодно знать, в какую сторону?

      – На юг. А что?

      Дядька в комбинезоне с подозрением покосился на собеседника и тихим голосом медленно произнес:

      – Но ведь это опасно.

      – Почему же? – с самым невозмутимым видом ответил тот. – У меня давно подписан контракт с городскими властями. Сейчас лето – самое время гастролировать на свежем воздухе. Я директор этого цирка и ожидаю много публики на своих выступлениях. А вы кто такой?

      И оператор все рассказал о себе и своем замечательном колесе, которое он, к сожалению, должен покинуть.

      – Но почему же? – у директора даже усы приподнялись от удивления.

      – Все из-за войны.

      – Какой войны?

      – Как? Разве вы не знаете? Войны на юге.

      У директора цирка папка выпала из рук. Ни он сам, ни артисты его цирка, разъезжающего по всему миру, знать не знали, что в нем творится. И только сейчас он узнал, что наступившее необычайно жаркое лето утомило всех людей на свете, вселив в них злобу и ожесточение. Его пагубная сила особенно повлияла на души южан. Там и развернулась междоусобная война, не собиравшаяся никак заканчиваться, впрочем, как и сам бесконечный знойный день, задержавшийся на все лето.

      – Неужели вы не слышали никаких взрывов? – недоумевал взволнованный оператор.

      – Как же, слышали. Но мы думали, что это салют в честь праздника…

      – Салют, – уныло повторил расстроенный дядька. – А вы разве не видели, что народ не идет на представления?

      – Как же, видели и потому торопимся уехать. Не стоит терять время.

      – По машинам! Трогаемся, – услышали они голос водителя.

      Дядька-оператор с поникшей головой отошел в сторону.

      – А вы теперь куда? – спросил его директор, все еще не решавшийся сесть в машину. – Поезжайте с нами, будете служить в цирке до лучших времен.

      У оператора лицо засияло радостью.

      – Я согласен, только мне бы на север…

      Толстый директор стоял в замешательстве с поднятой с земли папкой и уныло обвисшими усами.

      В этот момент где-то за пределами парка раздался оглушительный взрыв. В вагончиках зазвенели стекла, задрожали клетки с животными. Недолго