Я тебя присвою. Елена Тодорова

жалость…

      Да, конечно! Можно, а я не знал. Пришел ее послушать.

      – Ты сейчас кого: меня или себя убедить пытаешься?

      – Тебя!

      Взгляд отводит, зато я стою, жру ее глазами, и никак не могу решить, что с ней дальше делать.

      – Натали, Натали… Что стало с той тихой и кроткой девочкой, которую я когда-то знал?

      – А может, ты ее просто не знал? – тихо подает голос и впервые внаглую, как это обычно делаю я, взглядом в душу лезет. Вздыхает, словно оружие складывает, в то время, как мне еще хочется задать ей хорошую взбучку. – Я и сейчас тихая. Это только… С тобой в меня будто черт вселяется.

      – Я охренеть как польщен.

      На самом деле, и правда, совсем девчонку не знаю. Нарисовал себе светлый образ, а когда понял, что не соответствует он действительности, сдуру стал силой давить, чтобы играла выдуманную мной роль. Рассчитываю, что на этой волне полностью ею завладеть получится. Дальше что? Как с ней еще разговаривать? Где якорь кидать будем?

      – Андрей, я чуть с ума не сошла!

      – Из-за чего, интересно?

      – Андрей… Пожалуйста… – откладывая секатор на лестницу, как дите ладошки перед собой складывает и начинает конкретно упрашивать. – Разреши мне работать, пожалуйста… Я же не смогу… Честное слово, тронусь головой сидеть без дела! Я так не привыкла.

      – Займись бабскими делами. Салоны, процедуры, шмот… Что там еще вам интересно?

      – Не знаю, с какими женщинами ты привык общаться, а лично меня все это не интересует. Я хочу заниматься чем-то настоящим. Позволь же мне, пожалуйста! Я же согласилась… – тяжело сглотнув, явно с трудом выдерживает зрительный контакт. – Одно другому не мешает. Разреши мне. Разреши!

      – Надо же, какие мы, блядь, упорные. Только голой жопой ежиков давить.

      Со стороны Барби такая настойчивость действительно крайне изумляет. Никак не могу понять, что за характер у нее. В один момент пугается настолько, что слова не выдавишь, в другой – наглеет, делая замах на неведомое мне самому приоритетное положение.

      В любом случае я себя пересиливать не собираюсь. Не будет она как обслуга у меня горбатиться. Не за тем ее забирал.

      – Забудь, – жестко размазываю вспышку надежды в глазах девчонки.

      Едва мой голос глохнет, она реветь начинает. Слезы, выплескивая осиротевшие эмоции, горохом по щекам катятся. Сука, что за человек такой? Думает, что размякну и поведусь на эти горячие слезные просьбы?

      – Прекращай.

      Умом понимаю, что это так не работает. Но как по-другому ее остановить – не знаю.

      Барби зажимает пальцами нос, шепчет какие-то извинения и понуро плетется в сторону дома.

      Я остаюсь на месте. Упираю руки в бока и, прежде чем глубоко вдохнуть, слегка откидываю голову, словно это поможет мне захватить больше кислорода. На некоторое время застываю в этом положении, никак не определяясь: грудь переполнена воздухом или эмоциями?

      Склоняя голову, планомерно выдыхаю. Давление не уходит.

      Чудно, мать вашу.

      Иду