Наши за границей. Где апельсины зреют. Николай Лейкин

на него, так что ему пришлось повторить предложение.

      – Господа, он сам предлагает нам щи, кашу и кулебяку… Здесь русские блюда есть, – обратилась она к мужу и Конурину.

      – Да неужели?! – воскликнул Конурин. – Во французском-то ресторане?

      – Во-первых, это не французский, а английский ресторан. Вон на карточке написано: «Лондон-гус», а Лондон – город английский. Предлагает… Говорит, что и икра есть на закуску… Хотите?

      – Да, конечно же! – откликнулся Николай Иванович. – Английский ресторан… Молодцы англичане! Никогда я их не любил, а теперь уважаю.

      – Щей, каши и кулебяки можешь подать, мусью? – радостно обратился к распорядителю Конурин и, получив от него утвердительный ответ, похлопал его по плечу и протянул руку, сказав: – Мерси, мусью. Тащи, тащи скорей все, что у тебя есть по русской части! Водка рюсс тоже есть?

      – Mais oui, monsieur[60].

      – Ловко! Еще раз руку!

      Распорядитель сделал знак гарсону – и тот засуетился, уставляя стол приборами.

      Была подана бутылка водки в холодильнике со льдом, свежая икра, также во льду, семга; затем следовали кислые щи, правда приправленные уксусом, но все-таки щи, каша и добрый кусок разогретой кулебяки, смахивающей, впрочем, на паштет. Иванов и Конурин жадно набросились на еду.

      – Вот уж не ждали и не гадали, а на русские блюда попали! – говорил Конурин. – Молодец извозчик, что в такое место привез! И ведь странное дело: заходили в русский ресторан и ничего русского не нашли, а тут попали в английский – и чего хочешь, того просишь.

      – Смотрите, даже черный хлеб подали, – указывала Глафира Семеновна.

      Николай Иванович попробовал хлеб и сказал:

      – Ну, какой это черный! На пряник смахивает.

      – Однако нигде за границей мы и такого не видали.

      Распорядитель ресторана то и дело подходил к ним и предлагал еще русские блюда. Глафира Семеновна переводила.

      – Он говорит, что здесь в ресторане даже блины с икрой можно получить, но надо только заранее заказать, – сказала она.

      – Блины с икрой? Ловко! Зайдем, зайдем… Непременно зайдем в следующий раз, – отвечали мужчины.

      – Et botvigne russe, monsieur…

      – Ботвинья? Завтра же будем на этом месте ботвинью хлебать. Ах, англичане, англичане! Распотешили купцов! Ловко распотешили, лягушка их забодай! – бормотал Конурин. – Не знал я, что англичане такое сословие. И вино красное какое здесь хорошее, с духами…

      – А это уж здесь в ресторане сами по своему выбору поставили. Я сказала только «бон вэн», чтоб было хорошее вино, – отвечала Глафира Семеновна.

      – Шато-Марго. Ну что ж, я думаю, что мы не зашатаемся и не заморгаем, ежели еще третью бутылочку спросим, – сказал Николай Иванович. – Надо «Лондон-гус» поддержать.

      – Вали! Я рад, что до русской-то еды дорвался, – откликнулся Конурин. – Правда, она все-таки на французский манер, но и за это спасибо.

      Николай Иванович и Конурин, попивая красное вино, буквально ликовали;

60

Да, сударь.