Наши за границей. Где апельсины зреют. Николай Лейкин

сыщешь! Этот город, кажется, без городовых. Вот уже сколько времени бродим, а я ни одного городового не видала.

      – В самом деле без городовых, – поддакнул Николай Иванович. – И я не видал.

      – Ну как же это возможно, чтоб город был без городовых! – возразил Конурин. – Просто мы не заметили. Нельзя без городовых… А вдруг драка? А вдруг пьяный?

      – Иван Кондратьич, вы забываете, что здесь заграница. Нет здесь пьяных.

      – Теперь нет, но по праздникам-то, уж верно, бывают… Городовой… Городового надо на углу искать, на перекрестке. Пойдемте-ка на угол. Вон угол.

      Вышли на угол, где перекрещивались улицы, но городового и там не было.

      – Странно… – сказал Конурин. – Смотрите, на извозчичьей бирже нет ли городового. Вон извозчики стоят.

      Прошли к извозчикам, но и там не было городового.

      – Ну город! – проговорил Конурин. – Как же здесь по ночам-то? Ведь это значит, коли ежели кто-нибудь на тебя ночью нападет, то сколько хочешь «караул» кричи, так к тебе никто и не прибежит. А еще говорят – цивилизация!

      – Да не нападают здесь по ночам.

      – Все равно без караула невозможно. Это не порядок. Ну, вдруг я полезу в такое место, в которое не приказано ходить? Кто меня остановит? Опять же извозчики прохожих задевать начнут или промеж себя ругаться станут.

      – А извозчики здесь полированные. Видите какие стоят? Ведь это извозчики. Здесь на них даже нет извозчичьей одежды, как на парижских извозчиках. Так же одеты, как и вы с Николаем Ивановичем: пиджачная пара, шляпа котелком и при часах и при цепочке.

      – Да неужто это извозчики? – дивился Конурин.

      – А то кто же? Видите, при лошадях стоят. А то вон один на козлах сидит, и в очках даже.

      – Фу-ты, пропасть! Я думал, это так кто-нибудь. В очках и есть. Что это у него? Газета? Да, газету читает, подлец. Батюшки! Да вон еще извозчик – даже в серой клетчатой паре и в синем галстухе.

      – И даже в таком галстухе, какого и у вас нет, – поддразнила Глафира Семеновна Конурина.

      – Ну-ну-ну… Пожалуйста… Я в Париже полдюжины галстухов себе купил.

      – Вот видите, хотя и не обижаюсь, а вы все-таки нукаете на даму, а уж я уверена, что этот извозчик не станет на даму нукать. Стало быть, для таких полированных извозчиков не нужно и городовых.

      – Да ведь я, голубушка, любя понукал. Вы не обижайтесь, – отвечал Конурин.

      – А он и любя нукать не станет.

      – В самом деле, какие здесь извозчики! От барина не отличишь! – дивился Николай Иванович.

      – Где отличить! – поддакнул Конурин. – В толпе толкнешь его невзначай, так «пардон» скажешь.

      – Однако, господа, как хотите, а обедать надо, – сказала Глафира Семеновна. – Я и сама проголодалась. Смотрите, уж темнеет. Ведь седьмой час.

      – Да-да… Надо хоть какой-нибудь ресторан отыскать, – подхватили мужчины.

      – Тогда сядем в коляску и велим нас везти в самый лучший ресторан.

      – Зачем же в самый лучший?