В закрытом гарнизоне-2. Валерий Николаевич Ковалев

на всех флотах мира существуют со времен Колумба, и наш, Северный, не исключение. Они есть у многих офицеров, мичманов и даже адмиралов. Не так давно на лодке побывала комиссия из Москвы, возглавляемая Главкомом, и на пальцах одного из сопровождавших его адмиралов было выколото «ВАСЯ».

      – Ну, вот и все, – удовлетворенно хмыкает Бугор, и мы с интересом рассматриваем его очередное творение.

      – Молоток! – хлопает художника по плечу Жора и, аккуратно свернув кальку, передает ее Витьке.

      На следующий вечер, после ужина, мы втроем – Жора, Витька и я, идем в плавбазовскую баталерку. Там нас уже ждем местный спец по наколкам – Степка Чмур.

      – Ну че, принесли? – вопрошает он и кивает на стоящие у стола «банки»1.

      Мы молча усаживаемся, Витька поочередно извлекает из-за пояса наполненную доверху плоскую бутылку с «шилом»2, а из кармана, исполненный Бугром рисунок.

      – Тэ-экс, поболтавв руке посудину, разворачивает Степан кальку. – Путевая трафаретка. Колем?

      – Ну да, – солидно кивает Жора, а Витька с готовностью стягивает с плеч робу вместе с тельником.

      На выпуклой груди, справа, у него уже красуется Нептун с русалкой, наколотые еще в учебке, а на правой, хорошенькая головка девушки.

      Между тем Чмур готовится к операции, и на столе поочередно возникают многоцветная шариковая ручка, плоская жестяная коробка с иглами, а также флакон с синего цвета густой жидкостью.

      – Личная рецептура, – свинтив с него крышку, сует Степка флакон в нос Витьке. – Жженая резина, спирт и чернила.

      – А я от нее, того, не гигнусь? – с сомнением нюхает тот смесь.

      – Не ссы, Витек, – подмигивает ему Чмур. – Все будет как в лучших домах ЛондОна! Садись-ка ближе.

      Верить Чмуру можно. Добрая половина плавбазовских щеголяет мастерски исполненными им наколками, и у Степана нет отбоя от ценителей художественной росписи.

      Допиро с готовностью усаживается рядом с мастером, тот хватает его за руку и, поглядывая на рисунок, быстро воспроизводит его синей пастой на левом предплечье.

      – Ну, как?

      – Глаз – алмаз, – пододвигаемся мы ближе и цокаем языками. – Давай, Степ, запыживай.

      Насвистывая какую-то мелодию, Чмур достает из ящика стола индивидуальный пакет, отрывает кусок бинта и обильно смачивает его спиртом. Потом то же самое проделывается с иголками, и таинство начинается.

      – Т-твою мать, – шипит побелевшими губами Витька, и на его лбу выступает пот.

      – Ниче, – строча макаемыми во флакон иглами по контуру рисунка на руке, – тянет Чмур. Из возникающих проколов струится кровь, которую, время от времени, он промокает бинтом.

      Зрелище не для слабонервных, и мы с Жорой закуриваем.

      – А мне? – хрипит Витька, и я даю ему несколько раз затянуться.

      Минут через пять Степа откладывает иглы в сторону, дает Витьке немного отдохнуть и тоже тянет из пачки сигарету.

      – А вот

1

табурет на флоте

2

спирт-ректификат