Просто шли по дороге звери…. Наталья Захарцева (Резная Свирель)

есть нора, и спокойней в норе, уютней. Пахнет шишками, мхами, кореньями, облепихой.

      Иногда навещает дриада – сыграть на лютне. Далеко её слышно. Особенно если тихо.

      У меня есть луна над сосной золотым орехом. Из следов астрономы сложили Кассиопею.

      Приоткрыть бы окно – только что я, башкой поехал? Извини за отсрочку, безумие, – я успею.

      Сон застал неожиданно, он опустил кулисы.

      И во сне у меня – только лапы, и хвост, и уши.

      Утром встал, целый день рисовал – получались лисы. Бесконечные лисы на нескольких метрах суши.

      Ну, увлёкся, характер, не смог тормознуть на третьей. Ты ведь в курсе, курносая. Знаю тебя, чего ты.

      Я ж сперва помышлял о банальном автопортрете.

      А потом пришёл лис. Снова пел, попадая в ноты.

      Не сочти меня грубым. Сейчас допишу и лягу. Дорогая кузина, а как там твоя диета?

      Она держит письмо, как ребёнка: спасать беднягу.

      Бьёт ладонью по лбу: да не Клара я. Я же Грета.

      Адресат неизвестен. Спасать никого не надо.

      Я счастливая женщина, ладно, хотя бы внешне.

      А потом пришёл лис и клубочком свернулся рядом.

      А потом пришёл лис.

      А потом пришёл лис. Конечно.

      Говорили – старик наблюдал: обогнув канаву, две лисы по тропинке бок о бок бежали, пели.

      Лисий Бог, безусловно, гордится детьми по праву.

      Дом в дремучем лесу исчезает, как снег в апреле.

      Старая Берта

      Старая Берта живёт на краю деревни, держит давно голубятню в своём сарае.

      Всем говорит, что обычай довольно древний.

      Птицы однажды её донесут до рая, дряхлую клячу, причём прямиком к обеду. Клячам в раю подают превосходный штрудель.

      Люди в деревне, что странно, жалеют Берту. Берта теряет рассудок, считают люди.

      Мир без чудес, несомненно, верней, понятней. Солнце лежит мармеладкой на взбитом креме.

      Старая Берта заходит на голубятню. Птицы курлычут, а Берта меняет время,

      крутит послушные стрелки, теряет возраст.

      Пахнет изюмом. И яблоком. И корицей.

      Берта – хозяйка чудес, укротитель монстров.

      Рыжей насмешливой Берте слегка за тридцать.

      Славная Берта живёт в карамельном доме, держит давно голубятню под самой крышей. Плавится осень, как сыр, в золотой истоме. Падают листья, и листья шуршат, как мыши.

      В фартуке хлебные крошки – больная тема.

      Берта бескрыла, но может возглавить стаю. Птицы доставят однажды к дверям Эдема, птицы ещё в одиночку туда летают. Берта освоила с ними полёт заочно. Знание это безвредно, оно плацебо.

      Рыжая Берта следит за пернатой почтой. Разве иначе любовь донести до неба? Голуби белые, даже белей конверта. Им в тяготении нет никакого прока.

      С каждым влюблённым становится больше света, с каждым любимым становится больше бога.

      Лето цветами на скатерти-самобранке. Глупые птахи берут облака на приступ.

      Берте шесть лет. Заурядный почтовый ангел.

      Бог терпеливо её