Таймбург. Вдогонку за проигранным временем. Дарко Джун

тоже словно окаменел. Чувствовал, что она сейчас что-то скажет. Что-то важное. Слова, которые из миллиона путей выберут правильное направление. Дорогу к Вовке.

      Даже если он вовсе и не проигрывал время.

      – Хочешь, найдём проход в места, где ИНОЕ время? – предложила девочка. – Только туда не ходят с пустыми руками.

      – У меня есть деньги, – вытащил я кошелёк, но, видя, как отрицательно качнулась её голова, быстро добавил. – Или я тут живу неподалёку. Скажи, что принести. Я мигом!

      Сейчас мне верилось во всё, что обещало вытащить Вовку из ниоткуда и поставить со мной рядом. Ноги готовы нести меня на край света. И даже за край. Но голова девчонки качнулась снова, и я остался на месте.

      – Кто потерял время? – вдруг холодно спросила незнакомка.

      – Думаю, мой друг. Вовка, – я чувствовал, будто сдаю Вовку с потрохами, поэтому мялся сверх меры. – Ещё надо проверить… Может, нет там Вовки… Может, не проигрывал он ничего.

      А тревога Степана Порфирьевича не забывалась. И книга «УЧЁТЪ ВРѢМЄНИ».

      – Обнаружу Вовку первой, заберу себе, – непонятно, но очень серьёзно предупредила девчонка.

      – Это ещё с чего… – взвился я.

      Бледная ладошка развернулась ко мне, предостерегая и от ненужных слов, и от ненужных жестов.

      – Если мы нашли портрет вневременной травы, то отыщем и траву, – девочка вытащила пуговицу и разглядывала рисунок на ней. – А после найдём и тех, кто умеет открывать её секреты.

      Сказать «ищи траву» легче лёгкого. А вот искать во тьме махонькие ростки… Фонари-то никуда не делись, но девчонка настойчиво тащила меня в тёмные дворы, бормоча под нос:

      – Тут ей не место. Тут страшновато, и под лавками кто-то прячется. Сверкают глазами. Я побаивалась идти мимо, пока ты меня не позвал. Но сейчас ты со мной, и они не выползут.

      И вновь я не нашёлся, что ответить. Действительно, под деревьями, в тающем свете тусклых ламп, едва пробивавшемся сквозь тени листвы, стояли лавочки, но никакие глаза под ними не сверкали. Только под одной развалилась небольшая посапывающая и с виду абсолютно безобидная собаченция.

      Девчонка-то на ходу выдумывает сказки… Зачем ей это? А мне и вовсе не хочется знать о подлавочных чудищах.

      Вовка, услышь он эти истории, тут же покрутил бы у виска пальцем. Но мне не хотелось возражать. Я подумал, оборвись разговор после «не моё», и я остался бы на сумеречной улице в одиночестве с мыслями о Вовке. И полным отсутствием планов. А теперь мы брели в неизвестность. В безвыходных ситуациях хватаешься за любую соломинку. Поэтому мне верилось, что я выбрался на дальний конец дороги, в конце которой обязательно встречу Вовку. Я просто представлял его. Что он меня ждёт. Похищенная им книга оттягивала руку, но сам Вовка почему-то всё меньше казался мне ворюгой.

      – Она неподалёку, – ввинтилось в ухо. – Я чувствую её запах.

      Мы стояли во дворе, у крыльца частного дома. На подоконнике за стеклом одного из окон растянулся серый полосатый кот. Он сладко зевал и потягивался, ежесекундно рискуя отправить на пол расписную вазу.