Штык ярости. Южный поход. Том 1. Алим Тыналин

прошлом году.

      – О, так это совсем недавно, – заметил солдат. – Я уж совсем забыл, что это такое.

      Снова помолчали, затем другой конвоир ответил:

      – У тебя же на щеке полоса от подушки.

      Солдат громко почесал щетину и сказал:

      – Это меня блоха укусила.

      Я почесал руку и понял, что ночью клопы тоже попили мою кровушку. А еще я заметил, что дверцы кареты открыты с обеих сторон.

      – Долго он еще будет медлить? – спросил первый конвоир. – Притомился я ждать.

      – Сейчас выйдет. Документы оформить – это тебе не в кабак сходить, – ответил второй.

      Я понял, что они имеют ввиду писаря, который должен принести мои вещи и бумаги на арест. Мне совсем не хотелось посещать заведение под неприветливым названием «Секретный дом» и поэтому я потихоньку открыл дверцу и вылез наружу с противоположной стороны кареты.

      Из дома как раз вышел Гришка и отдал конвоирам бумаги. Они отвлеклись, вдобавок мимо проехала еще одна карета и шум копыт лошадей заглушил мои шаги.

      Я торопливо отошел к другой стороне улицы. Воровато оглянулся назад и увидел, что писарь все еще беседует с конвоирами, а солдат зевает. Кучер и вовсе дремал, свесив голову на грудь.

      Я нырнул в ближайший переулок, но не успел пройти и десятка шагов, как позади послышались крики. Обнаружили, стало быть, мою пропажу. Я бросился бежать, стуча каблуками туфель по земле.

      Свернул пару раз на махонькие улочки и неожиданно вынырнул к Крюкову каналу. Несмотря на ранний час, здесь уже мельтешили прохожие, а дворники убирали мусор. Вдали на перекрестке стояла полосатая будка. Где-то на другой улице слышались крики и свистки. Погоня, как говорится, следовала по пятам.

      Я остановился, озираясь и чувствуя себя загнанной крысой. Куда теперь прятаться?

      Стукнул ставень окна и шустрый старческий говорок вполголоса выкрикнул:

      – Эй, страннолюдень! Слышишь, тебе говорю!

      Я поднял голову и увидел выглядывающего из окна старичка. Его лицо показалось мне смутно знакомым.

      – Ведаешь ли ты искусством стихосложения, мил человек? – странно спросил старичок. – Знаешь ли поэтику?

      В отчаянной надежде спастись от погони я кивнул и сказал:

      – Я знаю самые замечательные стихи на свете, – и тут же начал декламировать первое, что пришло в голову: – Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле, меня презреньем наказать.

      Лицо старичка удивленно исказилось, а затем он широко заулыбался. Он махнул мне рукой и повелел:

      – Ну-ка, стремглав лети к нам. Я сейчас покажу Мите, что такое настоящая поэзия.

      И скрылся в окне, будто и не было его.

      Мои преследователи уже выбежали к каналу. Я открыл дверь и вошел в дом, благополучно уйдя от погони. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я ломал голову, гадая, где мог видеть этого удивительного старичка.

      Глава 4. Явление героя

      Дом, куда я попал, оказался большим и богатым. Не сравнить, конечно, с Таврическим дворцом Потемкина,