Ключ Сары. Cосед (сборник). Татьяна де Ронэ

мрачная улица. Мрачная, тоскливая и печальная.

      – А что было потом? – спросил Бамбер. – Куда отправили все эти семьи?

      – Несколько дней их продержали на стадионе «Вель д’Ив». Спустя какое-то время туда позволили войти группе врачей и медсестер. Потом они в один голос рассказывали о царившем внутри хаосе и отчаянии. После этого несчастных перевезли на вокзал Аустерлиц, а оттуда – в лагеря в окрестностях Парижа. Затем их прямиком отправили в Польшу.

      Бамбер удивленно приподнял бровь.

      – Лагеря? Ты имеешь в виду, что и во Франции были концентрационные лагеря?

      – Эти лагеря считались французскими прототипами Аушвица. Дранси, он был расположен к Парижу ближе всего, Питивьер и Бю-ла-Роланде.

      – Интересно, как выглядят эти места сегодня? – сказал Бамбер. – Пожалуй, нам стóит съездить туда и посмотреть самим.

      – Согласна. Так и сделаем, – откликнулась я.

      Мы зашли в угловое кафе на рю Нелатон, чтобы выпить по чашечке кофе. Я взглянула на свои часы. Сегодня я обещала зайти к Mamé. Но я понимала, что уже не успеваю сделать этого. Ну что же, значит, завтра. Эти визиты никогда не были мне в тягость. Она стала для меня бабушкой, которой у меня никогда не было. Обе мои бабушки умерли, когда я была еще совсем маленькой. Мне лишь хотелось, чтобы Бертран уделял ей больше внимания, учитывая, что она души в нем не чаяла.

      Слова Бамбера заставили меня вернуться к настоящему и причине, по которой мы оказались здесь. К «Вель д’Ив».

      – Знаешь, я рад, что не француз, – заявил он.

      Потом он сообразил, что только что ляпнул.

      – О-о, прошу прощения. Ведь ты теперь настоящая француженка, правильно?

      – Да, – ответила я. – По мужу. На самом деле у меня двойное гражданство.

      – Я вовсе не это имел в виду, – поперхнулся Бамбер. Он выглядел смущенным и растерянным.

      – Не бери в голову, – улыбнулась я. – Знаешь, прошло столько лет, но мои здешние родственники по-прежнему называют меня американкой.

      Бамбер ухмыльнулся.

      – Это тебя расстраивает?

      Я пожала плечами.

      – Иногда. Я прожила здесь бóльшую часть жизни. Я чувствую, что именно здесь мое место.

      – Сколько лет ты уже замужем?

      – Скоро будет шестнадцать. А живу я здесь уже четверть века.

      – У тебя было одно из этих роскошных французских бракосочетаний?

      Я рассмеялась.

      – Нет, все было достаточно просто, в Бургундии, где у моих родственников по мужу дом, неподалеку от Санса.

      Перед моим мысленным взором промелькнули воспоминания о том дне. Шон и Хитер Джермонд и Эдуард и Колетта Тезаки практически не разговаривали друг с другом. Казалось, все мои французские родственники внезапно напрочь забыли английский. Но мне было плевать. Я была счастлива. Яркий солнечный день. Тихая маленькая сельская церквушка. На мне было простое платье цвета слоновой кости, которое одобрила моя свекровь. Рядом стоял Бертран, великолепный в своем сером фраке. Торжественный