Вдруг охотник выбегает. Юлия Яковлева

Заботкиной он услышал сразу. Спотыкающиеся звуки пьески «К Элизе» пробирались по темному коридору до самой входной двери. Товарищ Заботкина пропустила Зайцева в коридор, по которому все плелась и спотыкалась «Элиза». И загадочным шепотом добавила:

      – Я сразу поняла, что это вы.

      На дверях в комнату Барановой со вчерашнего дня висела коричневая печать на шнурочках. Зайцев отвернулся.

      – Входите, – пригласила учительница.

      Комнату Заботкиной заполняли звуки и пианино, которое их издавало. Пыточный инструмент. Очередной жертве на вид было лет десять. Девочка растопыривала пальчики. Над коротко срезанными волосами непонятно какой физической силой удерживался огромный бант.

      – Валя, опусти локти, – коротко приказала учительница, испуганно глянув на Зайцева. Он жестом показал: «ничего-ничего».

      Зайцев оглядывался, куда бы присесть. Заботкина быстро убрала с тахты продолговатую подушку. Зайцев сел и понял, что это не тахта, а накрытый ковриком сундук. Другой коврик был прибит к стене над ним.

      Девочка сбилась, мотнула головой, снова подхватила сползшую петлю мелодии. От этих капающих звуков Зайцеву стало казаться, что за окном не летнее утро, а осенний вечер. Виски сразу налились тяжестью. Учительница негромко вставляла замечания.

      Наконец жертва с грохотом отодвинула стул и стала собирать ноты в красную папку с золотым скрипичным ключом.

      – Вот, теперь я готова говорить, – тем же сырым невыразительным голосом сказала Заботкина. Села на вертящийся стул спиной к инструменту и сложила на коленях крупные белые руки.

      Зайцев подумал, что ладони у нее наверняка холодные и влажные.

      – Соседи как, на музыку не жалуются? – с улыбкой спросил он.

      – Нет. У нас очень дружная квартира, – произнесла Заботкина, глянув сквозь круглые очки.

      «Как-то слишком уж часто они тут все это повторяют», – подумал Зайцев.

      – Смешная эта Валя. А кого больше среди учеников, мальчиков или девочек? – дружелюбно поинтересовался он.

      Заботкина посмотрела на него с недоумением.

      – Я должна проверить свои записи, – серьезно ответила она. Вскочила.

      – Да что вы. Я же так, любопытствую.

      Он опять улыбнулся. Учительница на улыбку не ответила. На ее лице было нечто вроде паники.

      – Вы звонили, сказали, что вспомнили что-то важное, – мягко напомнил Зайцев.

      И лицо ее тотчас оживилось. В нем засветились ум и деловитость.

      – Да. Вернее, нет, не вспомнила. Потому что я это с самого начала знала. Просто ваши коллеги вопрос неправильно поставили.

      – Какой же вопрос?

      – Ваш коллега спросил, ничего ли не пропало. Тот, с красными глазами.

      «Мартынов, – сразу понял Зайцев. – Не надо было тащить его на вызов».

      – А пропало?

      – Нет, – быстро возразила Заботкина. – Мне кажется, нет. Насколько я знаю, нет.

      – Вы хорошо