Грешник. Сьерра Симоне

в интересах Кигана и Или продолжить работу, а нам и подавно. Сохрани сделку, но реши эту проблему. Восстанови нашу репутацию.

      – Сэр?

      – Ты меня слышал, – бурчит он. – Настоящая проблема – это наша репутация, а не сама сделка, поэтому тебе нужно спасти репутацию фирмы.

      – Я… – На самом деле не знаю, что сказать. – Сэр, я ни хрена не смыслю в пиаре.

      – Да, но ты подписал сделку, так что будет лучше, если пресса увидит именно тебя. К тому же на тебя приятно посмотреть, сынок. Что выставляет нас в положительном свете.

      Я качаю головой.

      – Сэр, пожалуйста…

      – Шон, все уже решено. Я попросил Трента связаться с монахинями…

      – Что?

      – И они собирались послать свою настоятельницу или кого-то еще, чтобы встретиться с тобой, но полагаю, одна из сестер заболела, поэтому они отправили монахиню-стажера.

      – Монахиню-стажера?

      Кажется, Валдман теряет терпение.

      – Ну знаешь, она вроде как еще не монахиня, но на обучении или что-то в этом роде. Я не знаю, это у тебя брат-священник, верно?

      – Послушница, – произношу я, удивляясь, что все еще помню это слово. – Должно быть, она послушница, – а потом добавляю: – И мой брат больше не священник.

      Он морщит лоб.

      – Но это значит, что вся ваша семья католики. Верно? Ты католик?

      – Раньше были католиками, а я перестал быть католиком в колледже, – отвечаю я, и что-то в моем тоне заставляет Валдмана заткнуться.

      – Ах, ладно. Что ж, в любом случае эта монашка-стажер предложила приехать сюда, но мне кажется, будет лучше, если ты поедешь к ней. Так ты произведешь на нее лучшее первое впечатление. Она ожидает тебя в приюте в районе десяти часов.

      Бросаю взгляд на часы. Через полчаса я буду пожимать руку монахине. Что, черт возьми, случилось с моим днем?

      – Как зовут послушницу? – интересуюсь я, поднимаясь со стула. Резонно было бы отправиться туда, владея как можно большей информацией.

      Валдман смотрит в экран своего компьютера.

      – Э-э-э, Айверсон.

      Мое сердце начинает бешено колотиться.

      «Успокойся, Шон. В Канзас-Сити, наверное, много католиков с фамилией Айверсон».

      Валдман прищуривается, просматривая записи, которые оставил для него его секретарь Трент.

      – Зенобия, – произносит он. – Зенобия Айверсон.

      – Зенни, – по привычке поправляю я. Валдман поднимает на меня глаза.

      – Что, прости?

      Я разглаживаю пиджак и беру свой портфель. Кровь бурлит от чего-то среднего между волнением и облегчением.

      – Зенни. Она ненавидит имя Зенобия.

      – Ты… ты знаком с этой монахиней-стажеркой?

      – Послушницей. И да, знаком.

      – Ну, не знаю, насколько хорошо она тебя знает. Потому что именно она слила вчера эту информацию прессе… с указанием твоего имени.

      Это нисколько не успокаивает мой подскочивший пульс.

      – Блин.

      Валдман наклоняет ко мне голову.

      – Напомни, откуда ты ее знаешь?

      – Она