Безславинск. Михаил Болле

сменилось на игривое и он с громким смехом принялся скакать по огороду, оседлав швабру, гоняясь за бабочками. Именно в таком виде его застали Кузьма и Натаныч; заслышали грохот падающей бочки и прибежали в огород с нескрываемым интересом в глазах. Они напоминали двух старых мокрых петухов, удивлённо разглядывавших «невидаль заморскую», голого подростка, забравшегося на территорию их родного курятника. Вот действительно любопытный зверь!

      – Дывися, Натанич, твий монгол всю омивальню розколошматив!

      Глава 6

      Безславинск городишко!

      Вы говорите: «Що питимете?»

      Приблизительно так рассуждал о попойке мой товарищ и соратник по перу Олег Суворов, кстати сказать, преждевременно почивший в самом расцвете сил именно от этой нескончаемой российско-украинской попойки. Земля ему пухом!

      Итак, российско-украинская попойка имеет удивительное сходство с пожаром. Подобно тому, как пожар, раз начавшись, не успокаивается до тех пор, пока не переварит в своем огненном нутре все то, что попадется ему на пути, так и попойка будет неуклонно стремиться к расширению и продолжению в пространстве и времени. Это не западный способ пития, где каждый деловой разговор начинается с неизменного вопроса: «Что будете пить?». На Украине и в России пьют все, что пьется, и отнюдь не для того, чтобы можно было занять руки бокалом во время деловой беседы, а для того, чтобы отвлечься – и от всех дел, и от всей смертельно надоевшей бестолковой обыденности. А потому алкоголь на Украине – это не вспомогательное средство, это образ жизни, противоположный работе – недаром же слова «пить» и «гулять» стали почти синонимами. Однажды знаменитый атаман Платов, отвечая на вопрос императрицы, гулял ли он в Царском Селе, сказал, что особой гульбы не вышло, «а так, всего по три бутылки на брата».

      И в этом главная особенность российско-украинской попойки, вполне отражающая основные свойства раздольной славянской души – ведь гуляют здесь так, чтобы не только собственную душу вывернуть наизнанку, извергая обратно остатки немудреной закуски, но и так, чтобы чертям стало тошно.

      «То ль раздолье удалое, то ли смертная тоска» – вот два знаменитых полюса, между которыми мечется все разнообразие русской и украинской духовной жизни.

      После первого тоста, когда впереди еще много блаженных минут, участники попойки впадают в «раздолье удалое», которое постепенно, по мере убывания «огненной влаги», сменяется тоской, грозящей стать совсем «смертной», если не удастся восполнить естественную убыль того, что питает славянские духовные силы. С наступлением этого рокового момента ощупываются карманы и пересчитывается наличность, нетвердой рукой тыкаются в губы последние сигареты и, гонимые сладкой надеждой, участники попойки отправляются «добавлять», при этом непременно так громко хлопая всеми попадающимися по пути дверьми, словно это является составной