Путешествие на высоту 270. Ахмад Дехкан

стелит на пол одеяло и взглядом предлагает мне сесть. Я сажусь. Наливает воды в кружку и макает в нее печенье, жует его. Предлагает и мне угоститься. Челюсть его плохо работает.

      – Задержался ты, – замечает он, и от этих слов меня бросает в краску.

      – Я сдавал экзамены, – отвечаю.

      Он вновь указывает на печенье:

      – Все сдал?

      – Нет, еще оставалось три экзамена, – отвечаю я, – когда Али меня увез.

      Я ожидал, что он скажет: надо, мол, было остаться, досдать до конца, но вместо этого он заявляет:

      – Ты правильно сделал, что приехал.

      Я вздрагиваю. Потом, набравшись духа, спрашиваю:

      – А что, дело близко?

      Он не отвечает. Я настаиваю:

      – Так близко, что я и три экзамена досдать бы не успел?

      Он загадочно улыбается и говорит:

      – Похоже на то! Теперь скажи, в какой взвод ты хочешь?

      – В первый, конечно.

      Указав мне на печенье, он говорит:

      – Абулфазл стал командиром второго взвода. Ты об этом знаешь. Сколько бы я ребятам ни говорил перейти к нему – не соглашаются. Дело близко, а Абулфазл один. Недавно приходил сюда, он слышал, что ты приехал. Просил послать тебя к нему.

      Ядовито улыбнувшись, я перебиваю его:

      – Никто из ребят не согласился, и теперь ты сам говоришь, что дело близко, и я к нему пойду, не зная никого из его ребят?

      Он принужденно улыбается и продолжает:

      – Это ничего. Абулфазлу не хватает гранатометчика, ты это возьмешь на себя.

      Я опускаю голову. Он макает в воду новую печенинку и жует ее. Спрашивает:

      – Значит, согласен?

      – Это принудительно? – спрашиваю я. Хочу его загнать в угол. Он отвечает:

      – Твоя работа в его взводе будет полезной.

      Не знаю, почему у меня не хватает мужества прямо сказать ему, что я отказываюсь. Я весь горю. Я ждал, что буду вместе с ребятами: с Мехди, Масудом, Мирзой и Али. А теперь всё это рушится. Я встаю. Он настаивает:

      – Так ты согласен?

      Я молча сую ему руку и выхожу из палатки.

      – Он один там, – продолжает Хусейн. – Ты поможешь ему.

      Я ухожу, не отвечая, но он хватает меня за рукав.

      – Так пойдешь к нему?

      Я не отвечаю, и он говорит:

      – Ну, дело твое. Иди в первый взвод и скажи Мехди, чтобы добавил тебя в список.

      Я так раздражен, что даже эти слова меня не успокаивают. Плетусь к палатке первого взвода. Солнце на миг выглядывает из плотных серых облаков: после полудня небо затянуло. То тень накроет землю, то солнце проглянет – никакого сходства с великолепием утреннего небосвода. Даже дождик накрапывает. Взводные колонны одна за другой уходят для занятий в холмы и овраги. Из-за палатки первого взводы слышны громкие крики: играют в футбол. Командир взвода Мехди сидит на камне, и с его мягкой каштановой бородки течет пот. Волосы на лбу всклокочены. Увидев меня, движением головы спрашивает, как дела. Я подхожу и без всякого выражения объявляю:

      – Направлен в первый взвод.

      Он улыбается, и на щеках появляются мокрые складки. На поле Мирза неуклюже бросается туда-сюда за мячом, а, увидев меня, забывает