Эльфийский бык. Карина Демина

просил прощения и обещал, ежели из дому выгонят, замолвить словечко. Правда, перед кем, не уточнял.

      – Я… виноват, – за свою жизнь Иван твердо усвоил, что своевременное признание вины избавляет от львиной доли морали, которая сейчас всенепременно выльется на многострадальную и, несмотря на зелье, побаливавшую со вчерашнего голову. – Я… готов принести извинения.

      – Принесешь. Вот… – дядюшка подошел ближе, отчего сделалось совсем уж неуютненько, ибо был Павел Кошкин высок, широкоплеч и видом своим порождал слухи, что, дескать, не обошлось в этой вышине с шириною вкупе без инаковой крови. – Вот как окончательно протрезвеешь, так сразу и принесешь.

      И подкрепил воспитательный процесс подзатыльником.

      – Ай! – воскликнул Иван, причем вполне искренне. – Ты чего?

      – Павел! – дверь распахнулась и на пороге, пылая праведным гневом, возникла Софья Никитична. – Что ты себе позволяешь?!

      – Я? – князь Кошкин скрестил руки. – Это вы что себе позволяете?! Он… вытворяет невесть что! А ты ему потворствуешь!

      – Я? – княгиня сжала было в руке кружевной платочек, потом опомнилась – на сына слезы действовали ничуть не лучше, чем обмороки.

      – Ты, матушка. Ты и никто более… сегодня мне вот это… – Кошкин извлек газетенку, которую протянул матушке. – Передал Император…

      Иван втянул голову в плечи.

      – На Совете… посвященном таким вот олухам…

      – Мальчик… просто неудачно пошутил, – сказала Кошкина, беря газету за уголок с видом крайней брезгливости. Нет, статейку она читала и еще возмутилась, что фото поставили на диво неудачное, в нем Ванечка на девицу похож. – Я беседовала с княгиней… она не гневается. Наоборот. Сказала, что давно её балы не проходили с таким задором.

      – О да, задора, думаю, хватило…

      Кошкин потер шею.

      И перевел взгляд с матушки на племянника, а с него на матушку, которая явно задумалась. Прикидывает, чем обернется этакое высочайшее внимание.

      Ничем хорошим.

      И от двора отказать могут… не то, чтобы ей сильно нужен был двор, но сразу слухи поползут. Сплетни. А то и вовсе смеяться станут. Этого же княгиня Кошкина не могла допустить.

      – И что… Его Величество? – поинтересовалась она иным, куда более спокойным тоном. Затем, свернув треклятую газетенку, шлепнула внука по макушке.

      – Ай, – сказал Иван не столько от боли, сколько от обиды и удивления. Прежде бабушка не позволяла себе такого.

      – Сказал, что такая дурь лечится одним лишь способом…

      – В солдаты велел записать? – княгиня схватилась за грудь.

      – Бабушка, какие солдаты… – отмахнулся Иван. – Сейчас не девятнадцатый век…

      – Именно, – князь в кои-то веки согласился с племянником. – Обойдемся без солдат… так отработаешь.

      – Что? – одновременно спросили и княгиня, и Иван. – Как…

      – Натуральным образом. Диплом имеется? Имеется…

      – Пока нет… обещали выдать…

      – После того, как вы делом докажете, что заработали его, – осек князь Кошкин. – Новый