День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

назад!

      Регни направила коня прямо в реку, ему навстречу.

      – Священник, – властно заговорила она. – Я Регни Аскрдальская, кость Скири Широкий Шаг. Мы здесь по приказу короля.

      – Не ходите дальше, – с безумными глазами твердил священник. – Возвращайтесь, молодые вожди, умоляю. Скажите его милости, чтобы не ездил на север. Пусть как можно дальше бежит от Могильников.

      – Успокойся. – Трит свел брови. – Что у вас за беда, друг?

      – Проклятие. Офандаут проклят. Я бы сам послал известие королю, только я уже не знаю, кто затронут, а кто нет. Я неделю сижу в этом ущелье, чтобы предупреждать проезжих. Вернуться мне нельзя. Лучше умереть с голоду, чем… – Он дрожащей рукой очертил знак меча. – Этой дорогой душам не войти в Халгаллант.

      – Люди ждут от тебя совета, служитель Святого, – презрительно бросила Регни, – а ты забился в эту щель?

      – Я священник, а не воин и не врач.

      Вулф подъехал к Регни.

      – Священник, – вступил он, – где бывшая снежная провидица Иссин?

      – Заперлась в доме. Как и все, у кого есть хоть капля разума.

      Регни скользнула взглядом по тропе:

      – Мы должны своими глазами увидеть селение, чтобы я могла описать королю Бардольту болезнь.

      – Если вы настаиваете, умоляю, ни к кому не прикасайтесь. Болезнь начинается с красноты на пальцах.

      – А кончается чем? – прищурилась Саума.

      Священник замотал головой и, закрыв лицо руками, рухнул на камень. Регни объехала его, не оглянувшись.

      – Не нравится мне это, – сказала, догнав ее, Саума. – Лучше бы нам повернуть обратно.

      – И что мы скажем королю? – холодно ответила Регни. – Поехали разбираться, что за болезнь, и вернулись, ничего не узнав? Что ему в том проку, Саума?

      Вулф узнал эти резкие нотки в голосе. Регни было не по себе.

      – Регни, – вмешался он, – ты вождь Аскрдала. Давай поедем мы.

      Она остановила коня:

      – Ты думаешь, я стану править Аскрдалом, посылая в опасность других вместо себя?

      – Ну, в нашем мире так и повелось, – сдержанно заметил Трит. – Простой народ сеет, высшие жнут. Можно сомневаться, насколько это разумно и благородно, однако…

      – Я не убоюсь, Трит Исборгский. – Она наградила его испепеляющим взглядом. – Если хочешь, оставайся здесь.

      Она пришпорила серебристого конька.

      – Не жди от нее добра тот, кто останется позади, – уверился Трит. – Горячие угли в нежных местах?

      Вулф устало кивнул шутнику и поехал за предводительницей.

      Селение на краю света представляло собой шесть кругов сложенных из чего попало хижин, теснящихся к святилищу. Вся забота, которой обделили другие жилища, досталась ему. Жизнь в таких местах всегда мрачна и сурова. На черной земле среди вечных снегов плохо прорастает зерно, и местные питаются молоком, маслом и мясом.

      Тем удивительнее, что нигде не видно было скотины. Спешиваясь, Вулф уловил явственный тухлый запашок. Все вокруг выглядело заброшенным. Лошади