Вдоль по лезвию слов (сборник). Тим Скоренко

живёт в Минске, а во время нашего с ним знакомства он и в самом деле торговал автомобилями. Образ Кирилла списан с моего лучшего друга, а образ Милки – с девушки, за которой я ухаживал задолго до написания рассказа (она, к слову, ныне живёт в Швейцарии).

      Определённая автобиографичность рассказа иногда вызывает у меня тоску по тем весёлым временам. Мы, правда, не снимали кино, но приключений хватало и без этого. И да, конечно, «Пикник на обочине» – гениальное произведение.

      Здравствуй, Каин

      Трава.

      Она зелёная. Свежая, светлая. Капельки: кап-кап, кап-кап. Каждая травинка прекрасна, и прекрасен этот бесконечный зелёный покров.

      Я лежу на земле, вжимая щёку в густую бархатную мякоть, трава щекочет кожу, трава набивается в ухо, и мне хорошо. Я ловлю губами стебелёк, перекусываю его, жую. Он невкусный, но… Неважно. Трава, деревья, листья, солнце – это жизнь. Уолт Уитмен[1] – гений. Гений.

      – Джерри!

      Крик прерывает моё единение с природой. Это Харпер.

      Он бежит ко мне, сминая грязными замасленными ботинками траву, мою любимую зелёную траву. От него воняет потом и бензином, он тянет ко мне руки, но я отстраняюсь.

      Он мастерит машину времени. Уже год этот чёртов мальчишка мастерит машину времени. Каждые две недели он врывается в мой кабинет, или в мою спальню, или просто находит меня, где бы я ни был, и ревёт во всё горло: «Заработало! Иди смотреть! Оно заработало!» И я как последний идиот иду смотреть на скособоченную конструкцию из консервных банок, проволоки, старых будильников, порванных пружинных матрацев, верёвок и прочего мусора. Она вращается, шевелится, скрипит, как паровоз сорокалетней давности, откуда-то бьют струи горячего воздуха, в топке что-то нестерпимо воняет, а Харпер носится вокруг и дёргает какие-то рычаги, кричит, бесится, то смеётся, то рыдает, потому что ни черта у него не получается.

      Я отрываю голову от земли.

      – Джерри! – вопит Харпер – Оно работает! Я только что отправил мышь в будущее!

      Я лениво поднимаюсь.

      По словам Харпера, в будущем побывали не только мыши, но ещё змеи, тушканчики, его носовой платок и панталоны Матильды Вестернглайд. Он в неё влюблён уже второй год. И зачем-то уговорил её брата спереть у неё панталоны. Интересно, сколько тот содрал с Харпера?

      Харпер скачет вокруг.

      – Скорее, Джерри, через три минуты появится мышь!

      Я молча иду за ним. Он приплясывает, требует, чтобы я шёл быстрее, заглядывает мне в глаза. Я всем своим видом показываю, что мне совершенно неинтересна его машина, что я иду только для того, чтобы избавиться от него.

      Этот мерзкий сарай построен прямо рядом с моим садом. Ему уже сто лет, а сад я разбил лишь два года тому назад. Всё равно это не сад рядом с сараем, а сарай рядом с садом. Он портит вид. Но снести его нельзя. Потому что там-Харпер-мастерит-машину-времени-умничка-наш! И кажется – женщина, мать, ей бы радоваться старшему сыну, радоваться цветам и зелени, а она смотрит на харперовские железяки и сюсюкает.

      В моём саду три дорожки. В планах – четвёртая. Вдоль каждой – мои любимые левкои,

1

Уитмен, Уолт (1819–1892) – великий американский поэт, автор классического сборника «Листья травы».