Пани Зофья. У вас колесо отвалилось. Яцек Галиньский

о чем-нибудь спрашиваю?

      Я уже все поняла. Да, все! Никто не встал на мою сторону. Я не сошла с ума. Я знала, что происходит и как это называется. Мы смотрели такой фильм в клубе для пенсионеров. Названия я, разумеется, не помню, что в моем возрасте неудивительно, но там ясно говорилось, как устроены такие вещи. Я – жертва, и поэтому никто не хочет иметь со мной ничего общего. Все боятся, что сами станут жертвами преступления. Вот почему люди ищут объяснения случившемуся. Они хотят верить, что я заслужила это наказание, и произошедшее со мной – справедливо, а в остальном мире царит порядок и жизнь продолжается. Они не допускают мысли, что такое может случиться с каждым, а значит, угрожает и им тоже. Этого же никто не хочет. Никто не хочет и думать, что с ним может случиться что-то подобное. Всем хочется жить спокойно. Бабку обокрали, потому что она дура. Дело скверно пахнет, поэтому лучше не соваться. Еще нас заразит, и мы тоже станем жертвами.

      Я им всем еще покажу. Да. Я им покажу.

      Я вернулась к себе. Хватит церемониться, хватит просить о помощи. Пора брать дело в свои руки. Голум, криво повесивший мне дверь, забыл у меня кое-какие инструменты. Причудливую гнутую металлическую штуку – наверное, что-то сломанное – и странное приспособление с ручкой. Из тумбочки в прихожей я достала старый молоток, которым Хенрик забивал гвозди, чтобы повесить картины в гостиной. Спички, застиранные тряпки, дырявый чулок, солнечные очки, керосин.

      Вот только супа поем – и в путь. Тьфу, гадость! Горелым пахнет. Что за день такой. Из-за этих придурков я испортила столько хороших овощей, да к тому же таких дешевых. Ну что за день! Ладно, пойду голодная – наверное, так в бой ходили с пустым желудком. Когда в животе время от времени раздается грозный рев, шансов на победу больше.

      Я уложила в тележку все необходимое и выступила в поход. Тележка, у которой осталось всего одно колесико, скребла по земле. Чтобы запереть дверь, я прижала ее коленом; с трудом, но мне удалось справиться. Работал всего один замок. Неважно. Вряд ли меня обворуют дважды за один день. Я спустилась на лифте вниз и прошла через дворик, к помойке. Вот где самый настоящий парад вони. При обычной чувствительности к запахам там можно было находиться не более пятнадцати секунд. А человеку с тонким обонянием, вроде меня, следовало еще больше ускориться.

      Тряпки, керосин, спички. Скрученный факел полетел в один из мусорных контейнеров. Содержимое бака – бумажки, пластик и прочий мусор – должно заняться.

      Я бросилась через дворик назад.

      На минуту я задержалась в подворотне – удостовериться, что мне удалось добиться желаемого эффекта. Поначалу ничего не происходило, и на меня нашло минутное сомнение. Что ж, недостаток опыта. Бывает. Однако вскоре я поняла, что все не так плохо. Из контейнера потянулись первые клубы белого дыма.

      Я подняла взгляд на фасад нашего дома. Посеревший, где погрязнее, где почище. Окна все старые, как у меня, и два новых. На отливе одного окна топтались два голубя.

      – Горим! Люди, пожар! Глядите! – выкрикнула я –