Триада. Ри Мацурова

Последнее, на что бы я сама когда-либо пошла, но отказывать людям я так и не научилась, тем более тем, кто часто дает списывать конспекты. Мне нужно погладить форму. Если Карине она была в обтяжку, то на мне фирменная рубашка-поло висела как на вешалке, предательски выдавая каждую складку. Достав запылившийся утюг с полки, который не трогали женские руки со смерти матери, я принимаюсь неуклюже отглаживать красную рубашку. Если мать отпаривала даже трусы, то я так и не научилась пользоваться утюгом. Тем более, последнее время я вовсе не выходила из дома без лишней надобности и наряжаться мне было ни к чему. На секунду кажется, что из кухни запахло жареным чесноком и зашипело оливковое масло. Вот-вот меня позовут обедать пастой с морскими гребешками, которая будет комично смотреться в советской обстановке, где все поверхности покрыты белыми вязаными салфетками. Аромат становится резче, но это всего лишь жирные соседские котлеты.

      На телефон приходит оповещение, я вздрагиваю. «Вам понравился парк Фестивальный? Оцените его в нашем приложении». На экране высвечивается маршрут, по которому я якобы ходила ночью первого января. Навигатор проследил траекторию движения телефона от вокзала до середины парка, где он пробыл часов пять, а затем его забрали и принесли на Пролетарскую. Чудесным образом аккумулятор не успел разрядиться за это время. Айфон, который мне пришлось продать, чтобы оплатить накопившиеся долги за коммуналку, давно бы сдох, ещё до курантов.

      У меня чешутся руки, хочется написать «К» и спросить, какого черта здесь происходит. Не божественное же вмешательство вернуло мне рюкзак. Я залезаю в него снова, чтобы тщательнее проверить, не пропало ли чего. Мои документы и карты на месте. Возможно, наличных поубавилось, потому что кошелек, по ощущениям, заметно полегчал. Кто-то сгреб все монеты, которые я скрупулезно собирала, чтобы когда-нибудь спустить все до единой в автомате с игрушками (мой незакрытый гештальт с раннего детства, от которого так и не получится избавиться). По внешнему виду и не скажешь, что все мои пожитки – это старый телефон «ЭлДжи» и горсть монет. Но с уходом мамы моё финансовое положение сильно ухудшилось. Дорогие шмотки остались, но источники дохода испарились, будто туалетная вода, оставленная на солнце. Мы обе любили всё тратить до копейки, отчего маминых накоплений хватило лишь на скромные похороны на пятерых скорбящих. Если бы не прибавка к стипендии, мы бы с Владиком давно померли с голоду.

      Вспоминаю выключить утюг и сажусь обратно на кровать, держа в руке смартфон. Меня бросает то в жар, то в холод от волнения. Не могу решиться, отвечать ли на это сообщение или забыть нелепую ночь тридцать первого декабря, как страшный сон. Любопытство берет вверх, и я печатаю:Я: Куда ты пропал с утра и откуда в квартире оказался мой рюкзак? Собеседник тут же начинает набирать сообщение, моего ответа он ждал целый день, а я всё узнаю прямо сейчас. Испугавшись, бросаю телефон на другой конец кровати. Мне нужно подумать, хочу ли я действительно всё это знать. Пялюсь на гладкий