Обыкновенная жизнь. Роман. Александра Китляйн

не видел Макара три года. Ему было приказано сообщить, если явится сын, а то ««хуже будет».

      Конюх столкнулся с Лупаном в дверях, пёр грудью, выставив редкую бородёнку и пряча вороватый взгляд в морщинках, облепивших всегда прищуренные глазки.

      – Назначаю тебя крышу ремонтировать на конюшне. Чё тут проклаждаешься? Иди, работай, там Митяй с Тихоном надрываются!

      – Иду, иду, задержали меня, – объясняет Лупан и вспоминает, что он, вообще-то, ещё не подавал заявления в колхоз.

      – А как же я без… – начинает он речь, но не успевает объяснить, так быстро скрывается конюх за председательской дверью.

      – Тьфу! – сплюнул раздражённо Лупан на такую скорость да на свою недогадливость и поспешил вон.

      Семён Кузьмич оторвался от бумаг недовольный: кто это помешал директивы читать? Но, ничего не сказав, кивнул старшему конюху на стул, садись, мол.

      – Я насчёт Калачёва Никиты.

      – Сдал он хомут?

      – Да сда-ал… – протянул тот будто нехотя, не скрывая досады.

      – Ну?

      – Не жаловаться хочу, а так, упредить, – Степан Яковлевич не шибко грамотный был, только ликбез и прошёл, но по расчётливой хитрости стал при начальстве чрезвычайно деятельным. Такие нужны под рукой. Чувствовал это председатель, имея за плечами заводской стаж, гражданскую войну, а главное – опыт руководства партийной ячейкой. Он был осторожен в принятии решений, но становился нетерпимым, если что-то шло в разрез с планами партии, которой доверял безоговорочно.

      – Ненадёжного мы колхозничка приобрели.

      – Кто это такой? Как так?

      – А вот так. Не ндравится Никите Лукичу колхоз.

      – А не ты ли, Степан Яковлевич, недавно доказывал мне, что Никита – клад, всё умеет, незаменимый работник в хозяйстве будет.

      – Не угадал я. Ошибси. Да вот ещё должон я тебе, как начальству, докладать. Никита перед революцией, в самом семнадцатом году, был назначен полицаем у нас в селе. Не соглашался сначала, а потом поп наш, которого ещё в двадцать первом годе… того – к стенке, с ним побалакал, глядим – согласен стал. С месяц руководил. А там революция, его с должности – вон. Вот он какой элемент – Никита Калачёв. Вредность у него огромная!

      И далее он развернул во всей красе историю про то, как Никита назвал колхоз бестолковщиной, когда узнал, что на его Карьке и с новым хомутом будет ездить председатель, как угрожал лично ему и матерно оскорбил.

      И, хотя председатель ничего особенного не пообещал сделать с бунтарём, уходил из конторы конюх Степан уверенный, что начало мщению положено. Надо только ждать.

      «ГорЕ» – в высь духовную, к Богу.

      глава 13. На полевом стане

      На полевом стане два строения – бревенчатая избушка да длинный, накрытый брезентом навес над сколоченным из досок столом, чуть подальше – ремонтная зона, там, на площадке, несколько конных косилок и конных граблей. В тени семейки