Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит. Андрей Посняков

чем, – подойдя, негромко произнес Даумантас.

      Жрец тут же повернулся:

      – Спрашивай, князь! На то мы и жрецы, чтобы давать ответы. Вернее, через нас отвечают сами боги.

      – Боюсь, дело мое слишком запутанное и непростое, – понизив голос, посетовал князь. – Если бы ты, криве, соблаговолил побеседовать со мной после жертвоприношения. В шатре или у реки. Где тебе будет угодно.

      – Что ж, так и сделаем, князь. Не сегодня, так завтра.

      Кивнув, Видимонд простился с князем до вечера и поспешно зашагал к дальнему краю опушки. Судя по рассерженным крикам и гомону, там явно что-то не ладилось.

      Довмонт же в задумчивости отправился в свой шатер. Он уже дошел до середины луга, как вдруг услыхал позади крик.

      – Кунигас! Княже! Там… Там…

      Нальшанского господина, истошно крича, догонял верный слуга Гинтарс.

      – Там это…

      Князь улыбнулся:

      – Что, все оружие уже разобрали? Ничего не досталось тебе?

      – Нет, нет, мой господин. Дело не в этом. Просто люди пропали. Все.

      Юноша замолчал и виновато хлопнул ресницами, будто это именно его злой волею все и пропали.

      – Я чую – каша подгорела, ага. Вода-то в котле выкипела, вся!

      – Так, погоди, – помотал головой Довмонт. – Кто пропал? Почему пропал? При чем тут каша?

      – Так я и говорю! – подросток округлил глаза. – Нет никого у костра. А там, между прочим, добро – целая куча! И еще эти, пленные. Невдалеке, у орешника.

      – Так ты себе выбрал что-нибудь? – поинтересовался князь.

      – Выбрал. Там пока и оставил. Что-то нехорошее произошло, я чувствую! Каша подгорела, никого нету. А жрецы далеко, на том краю. Да и все…

      Гинтарс махнул рукою, указывая, где именно «все». Получалось – да, неблизко.

      – Эдак и пленников всех уведут! А ну, пойдем.

      – Я кликну воинов! – юноша с готовностью бросился в сторону лагеря.

      – Стой! – приказал князь. – Сами сперва поглядим. Что там за каша.

      И в самом деле, когда нальшанский кунигас со слугою подошли к костру, пламя уже почти не виднелось, одни лишь угли краснели. И просо в котле пригорело – чувствовалось за десятки шагов. Если б ветер дул в сторону опушки, то многие бы почуяли, а так…

      Довмонт вдруг прислушался. Показалось… Да нет, не показалось! Рядом, в кустах, кто-то стонал. Князь вытащил меч и сделал несколько напряженных шагов, чувствуя за собой любопытное сопение слуги.

      – Вон он, в можжевельнике! – выглянув из-за княжеского плеча Гинтарс. – Кажется, связанный.

      Ясное дело, связанный. Еще и оглушенный. Дубинкой… нет, вот этой вот, брошенной рядом, палкой.

      Бедолагу быстро развязали, привели к костру. Вернее, он сам пришел, хоть и пошатываясь.

      – Говори, – кратко приказал князь.

      Кашевар кивнул – понял. Молодой, низкорослый, с круглой, посаженной на широкие квадратные плечи, головою, он выглядел типичной деревенщиной, жителем непроходимых лесов. Однако дураком вовсе не был, рассказал все толково и быстро.

      – Сидели мы, кашу варили.