Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит. Андрей Посняков

не успокоятся, ты же понимаешь.

      – А если их успокоить? – нальшанский кунигас вдруг хитро прищурился, искоса посмотрев на своего сюзерена. – Ну, напугать.

      – Ежа – голым задом? – скептически усмехнулся Тройнат. – Уж ты-то наверняка понимаешь: если б не пруссы и курши, мы б тут сейчас не сидели.

      – Надо сделать так, чтоб они не сунулись в Жематию, вообще в Литву, – Довмонт почесал бородку. – С Миндовгом они не очень считаются… а если Миндовг будет не один? С кем можно дружить против рыцарей?

      – Со Псковом можно, с Новгородом, – поняв идею, князь хлопнул в ладоши. – А лучше – с великим князем Владимирским Александром! Он ведь в русских землях за главного. Так татары сказали! И в Новгороде – его сын. Ай, молодец, Даумантас, ай, молодец!

      – Пойдет ли на это Миндовг? Он ведь католик, а русские – православные.

      – Пойдет, – задумчиво кивнув, Тройнат внимательно взглянул на кунигаса. – Ты что замолк-то? Вижу, у тебя еще какая-то задумка есть? Ну?

      – Ну, есть, – Довмонт скромно опустил глаза. – Надо, чтоб Пруссия вспыхнула. Чтоб восстали все курши, эсты. Чтоб у крестоносцев земля под ногами горела!

      – Понял тебя, брат. Будет гореть! Кстати, я об этом же думал. Помнишь Сауле-Солнышко?

      – Так она жива? – искренне обрадовался Довмонт.

      – Жива, жива, чего ей сделается, – жмудин пригладил бороду. – Жива и все еще жаждет мести за свою погубленную семью.

      – А что такое с ее семьей?

      – Ее отец был великим жрецом куршей, криве кривейте. Мать – жрицей, – лично разливая вино из принесенного слугой кувшина, Тройнат покусал усы и продолжил, многозначительно поглядывая на собеседника. – Они попали в плен к немцам. Весь род. Отца сварили живым в большом котле. Матери выкололи глаза, а потом – живьем содрали кожу. Малолетних братьев и сестер отдали кнехтам на поругание, а затем убили. Кого как. Саму Солнышко посадили на цепь, словно собаку, и три дня насиловали. Все кому не лень. Хотели посадить на кол, но… Девчонка перегрызла цепь! Вот это зубы! Перегрызла, убила часовых и сбежала. Ничего история, да? Кстати, подобных – множество. Представляешь, как она радуется сейчас?! Сама напросилась к жрецам – приносить в жертву пленных. Я не мог ей отказать. Тем более эта девчонка еще понадобится.

      – Сауле, – тихо протянул кунигас. – Жалко ее.

      – Жалко, – Тройнат согласно кивнул и добавил, сверкнув хитрыми, глубоко посаженными глазами: – Однако мы с тобой князья, а значит, и жалость должны обращать на благо подвластных нам земель! Ибо кто еще, кроме нас, о них позаботится?

* * *

      Знаменитая битва при озере Дурбе произошла где-то в тринадцатом веке, точнее Игорь не мог бы сказать. Просто не помнил. Тринадцатый век… однако! Далеко забрался и почти потерял себя. Подготовка битвы, само это сражение – Игорь здесь не был собой и не мог ни на что влиять. Воспрянувшее сознание князя язычника обрело почти полный контроль… и вот только сейчас ослабело.

      Ослабело настолько, что аспирант Игорь Викторович Ранчис, наконец, смог вновь размышлять о себе и своем горе.