Сестры Карамазовы. Андрей Шилов

охнул. Но в тот самый момент, когда он мастерски причмокнул языком – точь-в-точь как Серафим после рюмки горькой – в двух шагах от него с жутковатым воем пронеслось и упало нечто такое, что заставило сладкоголосого дьячка содрогнуться в своем тесном подземном жилище. Тит был спокоен, но удивлен изрядно.

      Он, словно слепой, медленно приблизился к бомбе. Взорвется…

      Made in USA. 02.02.77.

      …или не взорвется?

      Тит с силой пнул ее ногой. Та не поддавалась. Тит ударил еще… Когда-то, во вторую мировую, Титу приходилось видеть такие дуры, только поменьше да попроще. Тит быстренько прикинул, что если бомба была произведена в 77-ом, то вторая дата означает срок годности, который истек в декабре позапрошлого года.

      Хоть американская бомба – не краковская колбаса, срок годности – дело серьезное, и если уж еще не рванула, то вовсе не потому, что протухла. Тогда в чем же дело?

      Такое случается, думал Тит. Редко, но случается. Он уселся верхом на бомбу, снова закурил. А когда папироса потухла, поднялся, расстегнул ширинку и обдал бомбу мощной струей… И пошел спать, оставив на утро решение всех возникших вопросов.

      Лишь только первые солнечные лучи, теплые и ласковые, заглянули в заспанные глаза Тита, он уже твердо знал, как ему обойтись с неожиданным трофеем. Но прежде он должен был разыскать невесть куда пропавшего Хераську – одному не справиться!

      Соседский огород безмолвствовал, будто все семейство вымерло.

      Тит громко постучал в окошко. В глубине хаты послышалась недовольная возня, чуть позже из форточки высунулась взъерошенная головаХераськиной бабки, как две капли воды похожей на спившуюся Мадлен Олбрайт. Олбрайт поморщилась.

      – Да нету его, Тит. Напился вчерась до чертиков, блукает где-то, чтоб его пескарь забодал!

      Хлоп. Форточка закрылась. Тит вышел со двора и побрел в сторону забегаловки – уж там-то точно подскажут, где искать. Напротив дома участкового прихватило сердце – Тит присел на скамейку, прислушиваясь к небесному гулу, да так и просидел с час.

      Ендовище потихоньку оживало. Вот уже бабы коров к Ведуге повели, вот затарахтел где-то мотоцикл, вот пропылил мимо первый автобус. Титу даже показалось, что в его окне он разглядел румяную физиономию Кончитты, похорошевшей и потолстевшей одновременно.

      Мишка унд Гришка, близнецы-братья, открыли бар, тут же скрывшись за массивными бронированными дверьми с желтой надписью: «Вошел с кошельком – вышел под хмельком!»

      Мальчишки…

      Тит ловко ухватил за рукав рыжего пацана с модным рюкзачком за спиной.

      – Погоди. Что кричите-то?

      – Ты че, дед, глухой?! Хераська ночью утоп. Напился на лодочном и утоп.

      Тит отпустил рыжеволосого, разочарованно глядя, как тот догоняет своих. Он пошарил в карманах и, обнаружив в залежах махорки засаленную десятку, решил помянуть покойного друга. У вывески остановился, перевел дух.

      Движение