Импринт. Вероника Десмонд

этом, фиксация на прошлом – это деструктивные мысли.

      – О мы обязательно поговорим, – уже мягче произносит Эмма, придирчиво оглядывая мою фигуру. По ее лицу пробегает тень сожаления. – Ты выглядишь похудевшей на несколько футов, а то и больше. Анна говорила мне твой размер, но он и близко не xs, Кэтти.

      Она качает головой, заглядывая мне в глаза. Мне становится неловко, когда я вижу в них жалость.

      – Пожалуйста, ешь больше.

      – Я хорошо питаюсь, Эм, – говорю я, невольно улыбаясь. Она не изменилась. Все также опекает и заботится о каждом человеке на этой планете. – Предлагаю обсудить платья, а потом я приглашаю тебя на обед. Ты согласна?

      Я говорила, что у меня есть некоторые проблемы с социализацией?

      Мое дыхание на миг задерживается, пока я жду ее ответа. И мои плечи расслабляются, стоит девушке произнести радостное:

      – Конечно! Как насчет сохо хауса?

      Видимо, Эмма все еще поддерживает членство в этом клубе, но я бы не хотела встречать знакомых. Предпочитаю держаться в энергосберегающем режиме до начала благотворительного вечера, потому как силы мне понадобятся. Много сил.

      Я качаю головой и озвучиваю свой вариант:

      – Ты убьешь меня, если я предложу Старбакс? Я хочу тыквенно-пряный латте, – я запинаюсь, когда чуть не произношу: “и сэндвич”.

      Точно, никакого сэндвича. Однако убойная доза сахара и кофеина мне точно не повредит.

      Эмма улыбается от уха до уха и опять стискивает меня в объятьях.

      – Моя дорогая, Кэтти. Я обожаю твою тягу к сладкому и тем более я обожаю тебя. Значит Старбакс.

      – Значит Старбакс, – киваю я, пытаясь сдержать очередную улыбку.

      Пожалуй, я давно не была так счастлива, и впервые за полтора дня в Англии ловлю себя на мысли, что возможно мой приезд – не такая уж и плохая идея.

      – Давай определимся с нарядом, – она тянет меня за руку, чтобы подвести к рейлу с развешанными платьями. – Половина из них будет тебе велика, хм… – она хмурится пока перебирает варианты и достает самый ненавистный цвет на планете Земля.

      Я моментально бледнею.

      – Может…

      – Только не красный! – перебиваю я чересчур возбужденно.

      – Но тебе так подходит этот цвет, – настаивает на своем Эмма. – Раньше ты…

      – Нет, – говорю я категорично. – Думаю, я предпочту черный.

      Девушка кидает на меня странный взгляд, и слава богу, никак не комментирует мое странное поведение.

      – Тогда это.

      Я придирчиво смотрю на его длину. Эмма прищуривается.

      – Даже не думай, маленькая ханжа. У него нормальная длина, – в мои руки впихивают платье. – Меряй.

      У него совершенно точно ненормальная длина.

      – Нет, – выдвигаю я вердикт, когда смотрю на себя в зеркале.

      – Да, Катерина, – говорит Эмма бесстрастным голосом у меня за спиной. – Ставлю свой астон мартин на то, что сегодня все захотят тебя трахнуть.

      Я морщусь от ее грубых слов. В этом вся Эмма – бурбон двадцати пятилетней выдержки, ей все равно что о ней думают другие.

      – Мне