Королевство печали. Корона из осколков. Эш Эллисон

отовсюду доносились шорохи, разговоры, перекликания, иногда брань и лязг посуды. На кухне бурлили казаны, в печи румянились окорока и куры, шинковались килограммы зелени и овощей. Стук ножей и шорох сковородок на плите заглушали тучного повара, что едва успевал раздавать наряды и ругать безголовых поваренышей.

      В столовой двигали мебель, сервировали столы, начищали приборы до зеркального блеска, дивными фигурами выкладывали шелковые салфетки. Десятки служанок на коленях полировали мраморные полы и натирали воском лестничные полосы, подметали, скребли и изредка перешептывались между собой. Столько же – вымывали огромные окна, сквозь толстые стекла которых едва проникали первые лучи восходящего солнца.

      Прачки приветствовали друг друга сонными улыбками и принимались вымачивать королевские ткани в мягком мыле и щелочи с растительным маслом, наполняя комнату всплесками воды в больших кадках. Железные утюги заволакивали пространство густым паром, насыщая воздух особым запахом свежести. Лакеи осматривали выстиранную одежду, натирали обувь и властвовали в хозяйских гардеробных.

      Едва первые лучи солнца осветили высокие стены замкового двора, стойла наполнили звуки скрежета подков и ржания лошадей, что сливались с шорохом соломы. Конюхи принимались внимательно осматривать своих подопечных, готовить лошадей к утренней прогулке: щедро смазывали подковы, проверяли седла и уздечки.

      Вокруг сновали десятки другой прислуги, что мела, убирала, шила, готовила…

      Вистра стояла у незаштореного окна и внимательно наблюдала за утренней суматохой. Она успевала раздавать указания, следить за работой слуг и осматривать каждый уголок замка, чтобы лично убедиться чистоте и порядке. Ничто не могло нарушить ее утреннюю рутину. Домоправительница была в своей стихии.

      – Эй там! Сдурела совсем?! Отворяй! Малахольная!

      Веки будто сшили вместе, а в глаза насыпали песок. Сознание мертвой хваткой держалось за остатки утреннего сна, и, кажется, мне даже удавалось задремать снова, но этот шум…

      Сколько удалось поспать? По ощущениям, не больше пяти минут.

      Внезапно несколько картин из недалекого прошлого всплыли перед глазами, и сон испарился в долю секунды. Я подпрыгнула на твердой кровати, словно ужаленная. Шум в коридоре не прекращался.

      Стучали с другой стороны двери, и, судя по гулкому эху, не только руками. Звонкий женский голос не переставал ругаться. И только подсвечник, что я заблаговременно просунула между дверным кольцом и стеной, сдерживал надвигающийся шторм. Как бы мне не хотелось, переждать бурю не получится, и нужно было открывать, только вот… Рука потянулась к шее – куда убрать кулон? Он предательски выглядывал из выреза на сорочке. Я принялась ощупывать одежду в поисках карманов – ничего. Единственное, что оставалось – нагрудная повязка.

      На деревянных ногах начала красться на звук – комната все еще была погружена в кромешную тьму. Шум по ту сторону баррикады не стихал.

      Я достала потрепанный подсвечник. Он стойко выдержал неравное противостояние, но сильно искривился. Что за женщина способна дергать двери так, что гнется металл?Я постучала в ответ:

      – Я