Клубок со змеями. Павел Сергеевич Марков

Хотя нет. Боюсь, он пришел ко мне уже слишком поздно».

      Поэтому мне ничего не оставалось, как покачать головой.

      – Нет, – выдохнул я. – А почему вас интересует утро?

      Командир смотрел мне прямо в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице:

      – Потому, что именно утром кровля обвалилась, убив корзинщика.

      – Разве это произошло не ночью?… – начал, было, я, вспомнив слова Сему, но тут же прикусил язык.

      – Клянусь грудью Иштар[6]! – воскликнул Этеру. – Откуда тебе, мразь, известно, что крыша свалилась на беднягу именно ночью? – он перевел торжествующий взгляд на стражника с голубыми глазами. – Командир, да тут больше разбираться не в чем. Вот он, тепленький.

      – Это мне решать, – отрезал тот, – как ты узнал о произошедшем?

      – Друг сообщил, – я чувствовал, что шейные позвонки вот-вот лопнут.

      «Следовало бежать, пока была возможность. Дурак!»

      – Имя друга?

      – Сему.

      – Кто он?

      – Торговец зерном из северного пригорода, – я хотел было поднять руку, но не решился. Стоявший позади Этеру вполне мог ее отсечь. – Он здесь, со мной.

      Люди стали оборачиваться на задние ряды, а те, в свою очередь, глазели еще дальше. Во всяком случае, так я это представлял, чувствуя колыхание толпы. Рука Этеру, по-прежнему сжимавшая шею мощной хваткой, не давала возможности убедиться самому.

      – Никогда не слышал об этом торгаше, – проворковал он, – хотя бываю в том районе частенько. Живет там одна смазливая девка. Горшки делает. Правда, захаживаю я к ней совсем не ради дурацких черепков, – он похотливо гоготнул, а затем прошептал мне в ухо. – Зови, давай, своего дружка. Если он, конечно, существует. Не нам же его искать?

      Командир хотел было продолжить допрос, как вдруг раздался стук копыт, и кто-то, видимо, всадник, крикнул:

      – Дорогу!

      Этеру развернул меня, при этом, продолжая сжимать шею в тисках. Люди в толпе расступились, пропуская конника на белоснежной лошади. Сему позади всех я не заметил.

      «Бросил меня?».

      Затем я перевел взгляд на прибывшего. Весь его вид выдавал знатное происхождение. Как и манера держаться на скакуне. Прямая спина. Широкая грудь, прикрытая медным пластинчатым нагрудником с серебряной гравировкой в виде коршуна. Пурпурный плащ, слабо развевавшийся на ветру.

      Высокомерный взгляд из-под темных густых бровей мигом оценил обстановку.

      Достав из-за пояса, на котором красовался короткий меч с лазуритовой рукояткой, глиняную табличку, всадник произнес:

      – По приказу Верховного жреца Эсагилы[7] Кашшура, велено доставить этого человека, – тут он указал на меня длинным тонким пальцем, – в храмовую тюрьму, где он будет ожидать суда.

      – Верховный жрец? – судя по тону командира стражи, он явно был удивлен, однако вида не подал. Лишь приподнял левую бровь. – Я думал, что он рассматривает исключительно преступления государственной важности. Здесь же рядовое дело. Им займется местный рабианум[8].

      Всадник резко возразил:

      – Этот человек обвиняется в преступлении государственного уровня.

      – Что? – не выдержал я, чувствуя, как глаза вылезают из орбит.

      Даже