Клубок со змеями. Павел Сергеевич Марков

вошел в состав Вавилонского царства, став его северо-западной частью.

      [3] Ханигальбат – ассирийское название территории будущего государства Митанни на территории Северной Месопотамии и прилегающих областей.

      [4] Шумеры – древнее население Южной Месопотамии, говорившее на шумерском языке.

      9

      Звук шагов в коридоре подземной темницы буквально вытащил меня из полубредовых воспоминаний, смешанных со сновидениями. Очнувшись, я ощутил дикое жжение и сухость внутри. Сам не заметил, как после разговора с Эшнуммой, погрузился в сон.

      «Сколько я проспал? День? Несколько часов? Несколько минут?».

      Я сел, вновь прислонившись к холодной стене, пытаясь прояснить голову. Мозг был наполнен подобием дурмана.

      Когда перед дверью в камеру показался ассириец, я не сразу сообразил, что он не один. Невероятным усилием воли, я заставил-таки немного разогнать туман перед глазами и, наконец, разглядел второго человека. Им оказался мой старый знакомый конвоир Тиридат.

      – Воды… – хотел сказать я, но вместо своего голоса услышал лишь сиплые звуки и зашелся кашлем.

      – Что он сказал? – спросил Тиридат.

      – Исходя из моего опыта общения с узниками, – начал отвечать ассириец с видом учителя, – он просит воды.

      – Тогда почему ты не дал ее?

      Тюремщик изобразил на лице удивление:

      – Как же не дал? Обижаете, господин. Вон, целый кувшин стоит!

      – Открывай, – тихо произнес Тиридат, указывая на дверь.

      Загремела связка ключей, один из которых повернулся в замке. Затем лязгнула дверь, и камера отворилась.

      Сознание вновь начало затуманиваться и, сквозь молочную пелену, я услышал голос Тиридата:

      – Это же моча!

      – А даже если и так, господин?

      – Это не вода, – Тиридат, судя по резким ноткам в голосе, испытывал легкое раздражение.

      – Ошибаетесь, о, благородный муж. Это вода. Только переработанная.

      «Вот бы он выплеснул этот кувшин ему в лицо!».

      Но Тиридат ничего подобного не сделал, а лишь отодвинул сосуд в сторону:

      – У него нос сломан.

      – Да? Это так печально.

      – Ты не имеешь права наносить увечья узникам.

      – Побойтесь Шамаша, господин! Неужели вы думаете, что это я? Должно быть, он упал, запутавшись в собственной цепи! Она вон, какая длинная. Ну, и грохнулся носом об пол.

      «Хорош ассириец, ничего не скажешь. И попробуй теперь докажи, что это не я себе нос разбил. Интересно, а если бы он и впрямь мне ноги отпилил, как бы оправдался? Что я подцепил заразу, и ради спасения жизни заключенного герой-тюремщик пошел на риск?».

      Стражник обратился ко мне:

      – Идти сможешь?

      Я начал вставать, медленно, держась правой рукой за стенку. Гул в голове нарастал.

      «Как шум прибоя? Так это, кажется, называют торговцы с юга?».

      Сделав глубокий вдох, я выпрямился. Все двоилось перед глазами, то соединяясь во едино, то вновь разбегаясь в стороны. Туман снова начал сгущаться перед ними. Я не видел,