Когда поют деревья. Бу Уокер

сложились звезды. Наверное, повлияло все разом – итальянская кровь, день рождения в апреле, но прежде всего – несчастный и озлобленный отец, который по большому счету собственными руками свел ее любимую мать в могилу. Только бабушке от этого было не легче.

      Может, они с бабулей потому и ругались, что были так похожи. Сходство бросалось в глаза, хотя Аннализа на две головы обогнала ее ростом. Когда гостям попадалась черно-белая фотография бабушки в Неаполе, сделанная в юности, они непременно замечали, как похожи их с внучкой большие карие глаза («Оставьте в покое мои глаза», – ворчала про себя Аннализа) и густые вьющиеся волосы. Но самое главное, они обе были упрямы, как и все жители Мэна.

      Аннализа отступила назад, словно сдаваясь.

      – Я и хочу расстаться с прошлым. Для того и уезжаю.

      Nonna облокотилась о мойку.

      – Одно дело – отпустить горе, другое дело – уехать. Зачем тебе Портленд? Чтобы найти себя, надо только обрести мир в душе.

      – Мир? – замершая посреди кухни Аннализа горько усмехнулась. – И где же он – этот мир? Может, во Вьетнаме? – Было так обидно снова получить щелчок по носу, когда впереди наконец-то забрезжила надежда. – Нет никакого мира и никакого счастья. Иногда мне кажется, что и Бога тоже нет.

      Nonna хлопнула по столешнице. В мойке зазвенели грязные тарелки.

      – Не смей так говорить!

      – А я говорю правду! – Аннализа уперлась руками в бока.

      – Значит, Бог тебе нужен как никогда! – тоже подбоченившись, припечатала Nonna.

      – Пусть приходит – добро пожаловать, – язвительно ответила Аннализа. – Он знает, где я живу.

      Всю жизнь она исправно молилась и ходила в церковь. После смерти родителей Бог ей изрядно задолжал.

      Nonna схватила поварешку и сунула ее в кастрюлю с супом.

      – Не только ты пережила потерю.

      – Но только я осталась без родителей.

      – Он был моим сыном, – напомнила Nonna, размешивая суп. – Я потеряла его, как и ты. А потом лишилась мужа, с которым прожила сорок четыре года. Не думай, что, кроме тебя, никто в семье не знает, что такое горе.

      – Он был моим отцом! – крикнула ей в спину Аннализа.

      – И моим сыном! – живо обернувшись, Nonna ударила себя ладонью в грудь. – Моим сыном!

      Аннализа всем сердцем ощущала ее горе. Она понимала, что хочет сказать Nonna. Смерть Тони Манкузо стала потерей для всей семьи, ведь он был не только отцом, но и сыном, братом и кузеном. Первым ударом для Манкузо оказалась сгубившая его страсть к выпивке, а вторым – автокатастрофа.

      Такой же потерей стала для всех смерть Селии, матери Аннализы. После свадьбы родителей Аннализы весь клан Манкузо надеялся, что умная и талантливая красавица Селия Руссо уведет Тони с кривой дорожки. В первые годы она и вправду справлялась, но потом победило виски.

      Не выдержав, Аннализа повернулась к бабушке спиной и, обливаясь слезами, выбежала из кухни. Ворвавшись в свою комнату и в сердцах хлопнув дверью, она схватила тяжелый томик сочинений Микеланджело и швырнула его в угол. Книга опрокинула мольберт с незаконченной