Алиана, спасительница драконов. Джули Абэ

потратила сбереженные три медяка на новые иглы и наперсток, чтобы можно было и дальше помогать бабушке Мари. А потом на бабушку снова напало головокружение и головная боль, и единственную серебряную монетку Алиана отдала лавочнику за очки, чтобы бабушка могла видеть нить, хотя новый хозяин лавки вдвое задрал цену. Бабушка не хотела брать очки, говорила, что Алиана слишком на нее потратилась, и тогда девочка соврала, что это подарок от них всех – от мачехи, Рейцо и Рейны тоже. А если бы она принесла бабушке особый подарок, печенье, уж наверное, этот год ей запомнился бы? И она выпалила:

      – У меня был для тебя подарок!

      Бабушка повернулась к ней, угадав, что это только начало истории. Звякнула хрустальная капелька на длинной серебряной цепочке. Алиана набрала в грудь воздуха и начала:

      – Я заказала у Исао полдюжины печенья с морошкой и…

      Бабушка зажмурилась, потерла себе лоб. В последнее время у нее все чаще кружилась голова, ее одолевали головные боли, а в городке не было целителя, и нечем было ей помочь, потому что странствующего лекаря ждали только через три луны.

      Алиане пришла на ум любимая сказка про королеву Нацуми: «Прямая и высокая, она не стояла над всеми, но видела правду».

      Бабушке Мари правду лучше не показывать.

      И Алиана, улыбнувшись как можно веселее, под столом сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

      – Но на обратном пути я споткнулась и все раздавила.

      Бабушке и так хватает огорчений, как бы новое не повредило ее здоровью. А главное, бабушка не должна слышать, как Алиана бранит ее родного внука.

      Алиане Мари Сакамаки родной не была. Она была матерью отца Рейцо и Рейны, а тот умер до рождения близнецов, когда семья мачехи жила далеко на западе. Мачеха всегда была с ней вежлива – что ни говори, старуха приносила неплохой доход починкой одежды для гостей, и вышитыми платками, и прочими мелочами, которые мачеха продавала постояльцам гостиницы при заселении и выселении.

      А главное, мачеха глаз не спускала с хрустального ожерелья бабушки Мари, с сияющей хрустальной подвески, которую та заправляла за ворот блузы. Алиана подслушала, как мачеха уверяла Рейну и Рейцо, что после кончины бабушки ожерелье перейдет к ней в уплату за многолетнюю заботу о старухе и она тотчас его продаст, снесет эту «мерзкую халупу», доставшуюся ей после смерти мужа, и построит гостиницу больше и лучше прежней, наймет слуг, а сама будет наконец вкушать заслуженный отдых.

      Бабушка часто расспрашивала про мачеху, Рейну и Рейцо, хотя те никогда не удосуживались к ней зайти. Алиана сочиняла для нее сказки: о дружных обедах всей семьей, когда у нее живот сводило от голода, и о том, как они с Рейцо дружно искали травы у пропасти – хотя тот, если и выбирался с ней, только высмеивал сводную сестру.

      Потому что, если сказать бабушке Мари правду, она станет за нее волноваться. А при ее слабом здоровье ей и так довольно забот. И еще хуже, если бабушка ей не поверит.

      Алиана отмахнулась