Привет, дорогой дневник, я из России. Марина Тмин

выносили, словно ворота (а дальше – ров),

      нам было всё равно – черт его разберёт —

      что говорили; там винегрет из слов.

      нас листали, точно страницы книг,

      нас листали как скидочный каталог;

      вспыхнули в мгновенье, погасли вмиг,

      всего-то осталось: крестик и пара строк.

      нас терпели, как терпят непослушных собак,

      нас терпели, и мы становились терпким

      вином.

      все перетерпели. никто не скажет: слабак.

      нас проредили, теперь мы редки. приём? приём?

      набили чучела

      (мы экспонаты). будем ёжиться за стеклом,

      нас выставляли в музеях, выставили за дверь.

      нас выжимали – тёплое и липкое отовсюду текло;

      а дальше, спрашивается – что? вот что – теперь?

      ничего. вот так всё и кончится, помотало:

      швыряли, тыкали мордой, орали матом.

      а нам /мазохистам/ даже этого было мало!

      ребят, а давайте ещё?!

      хоть разок!

      …

      ребята?

      молодость конечна

      разбежаться и в жизнь нырнуть оголтело,

      время дайверов и водолазов,

      в дрожь бросает сухое тело,

      вспыхнет, как костёр, этого мы хотели?

      так бы и сказали сразу…

      взметали транспаранты, махали плакатами,

      надписями кровавыми: жить вечно!

      собирались крышами пробираться покатыми,

      быть молодыми, смешными, поддатыми,

      наслаждаться мигами и моментами. нечисть

      тянула руки с пальцами переломанными, костлявыми,

      в страхе разбегались голубями испуганными —

      кто куда. пролетали над выжженными полянами,

      над лесами, реками, городами, странами,

      приближались к югу,

      а там – среди туристов, сахарной ваты и кукурузы,

      под шум прибоя, с шампанским и жареными каштанами,

      жизнь ложилась на плечи не радостью, а обузой,

      спор не стихал с измученной пьяной музой,

      нас ловили. нам выворачивали карманы,

      в которых огрызки карандашей, чек и салфетка

      с номером телефона располневшей милфы,

      что шутила и скалилась, невпопад, не метко.

      вам обязательно скажут: «молодость задержим, вот золотая клетка»

      это сказки. не верьте.

      молодость конечна,

      а остальное – мифы.

      плюс один

      вот и посчитай, говорю я, это же чистая арифметика.

      четыре из пяти —

      метко,

      один —

      метенько.

      сколько раз ты бил в цель или где-то около?

      сколько раз над тобой

      Луна разбуженная заохала?

      сколько раз орудовали веником и совком

      над обломками разбитого сердца, не болевшего ни о ком,

      кроме осточертевших нас, сколько раз – сколько

      собирала заново все осколки

      и сидела, в кровь растирая руки? подставляла спину

      под плеть. шелковую кожу режь. с грузом вины – в вина,

      я была живой примерно на половину (потом – на треть)

      подошёл, сердце