В этот день я познакомился с собой. Книга о том, как сын научил отца жизни. Алексей Корнелюк

нормально, я уберу.

      Никитка встал из-за стола, вытирая запястьем молочные усы, забрал тарелку и поставил её в раковину. Зашумела вода.

      Я опустил взгляд на шрам с внутренней стороны его коленки. Шорты Никитки едва закрывали верхнюю часть, но нижняя… Она оставила неприкрытыми широкие швы до ахиллова сухожилия.

      Кран закрылся.

      – Ты бледный.

      По клеёнке захлюпала тряпка. Оставив влажный след, Никитка уселся напротив и спрятал руки под столом. Я зачерпнул со дна мюсли и под пристальный взгляд сына, придвинув к тарелке голову, залил содержимое в рот. Приторно, гадко, заныл зуб с левой стороны… Жую…

      – Если не хочешь, не пойдём.

      Я снова погрузил ложку в молочную жижу.

      – Кто сказал, что не хочу? – зачерпываю. Жую…

      Молчит. Губы еле шевелятся, словно что-то хочет сказать, но сомневается.

      – Для меня это важно.

      – Знаю. – провожу языком по дёснам, выковыривая хлопья.

      Облокачиваюсь на спинку стула. Мы встречаемся глазами, и на миг мне кажется, что он всё понял, вспомнил… Затем свет тускнеет, и Никитка аккуратно встаёт из-за стола.

      Залезая ногтем в дальний ряд зубов, выковыриваю кусочек изюма… Затем вытираю палец о треники.

      Встаю. Выглядываю в окно и смотрю, во что одеты люди.

      Бабулька на лавочке в шерстяной шали, дети в одних шортах и майках гоняют мяч, сосед, сунув руки в карманы, идёт в расстёгнутой ветровке.

      Почесав бороду, принимаю решение накинуть олимпийку. Будет жарко – расстегнусь.

      Сын уже стоит в коридоре, натянул свои любимые бриджи с застёжками и майку с названием любимой рок-группы. Тянется за кепкой на носочках. Похоже, стоять ещё больно, поэтому подхожу и, ухватив козырёк, протягиваю её сыну.

      Улыбается.

      – Пойдём? – снимаю с крючка олимпийку, беру связку ключей и надеваю шлёпанцы.

      На выходе из подъезда сталкиваюсь с соседом с третьего этажа. Извиняясь, он отводит взгляд и, не глядя на сына, проскакивает к ступеням.

      Бабульки перестали шептаться и нахохлись, как снегири на жёрдочке.

      В нашу сторону летит мяч. Поймав его ногой, смотрю на Никитку.

      – Ударишь?

      Немного замешкавшись, он пинает пыром, и, скользнув от носка сандалии, мяч летит в другую сторону. Мальчишки вздыхают, и тот, что был ближе всех, бежит наперерез. Мяч закатывается под машину. Тучный вратарь перешёптывается с приятелем, украдкой показывая в сторону сына.

      «БАХ»

      Мяч снова в игре, и мальчишки, потеряв к нам интерес, снова поднимают пыль, бегая по площадке.

      Никитка уже скрылся за домом. Ускорив шаг, догоняю его… Руки в карманах, подпинывает комки пуха.

      С левой стороны мяукает кот. Выгнув спину и грациозно переступая колышки оградки, он расхаживает взад-вперёд.

      – Да постой же…

      Молчит.

      Нет, сегодня точно не буду говорить правду. Сделаю вид, что живём как обычно… Просто сын и отец, которые идут прогуляться по лесу.

      Прошли вдоль гаражей. Никитка идёт чуть впереди всё так же, не оглядываясь.

      Оставив