Дядя самых честных правил. Книга 1. Александр «Котобус» Горбов

oprichnikov. По крайней мере, так объяснил Бобров, специально приказав объехать вокруг подворья.

      Интересно, а «oprichniki» – это же личные войска князя, да? А как на это смотрит императрица? Надо будет разобраться во внутренней политике поглубже. Боюсь, здесь всё не так просто и отличается от европейских порядков.

* * *

      Лакей в парадной ливрее открыл нам дверь и согнулся в поклоне. Кстати, обычный человек, а не орк.

      – Пётр Бобров и Константин Урусов, – заявил мой спутник, – прибыли выразить почтение князю Алексею Дмитриевичу.

      – Прошу вас, господа, – лакей указал на диванчик под фикусом в кадке. – Извольте обождать, я доложу о вашем визите.

      Бобров кивнул и уселся под развесистыми листьями.

      – Бывает, – шепнул он мне, – и по часу ждать приходится. Мы с тобой – птицы невысокого полёта, может, не князь, а кто-то из наследников нас примет.

      На удивление, лакей вернулся через пару минут и пригласил следовать за ним. У Боброва даже лицо вытянулось – его так быстро никогда не принимали.

      Через анфиладу залов нас привели в эдакую домашнюю комнату, мужской вариант будуара. На стенах оружие, горящий камин, кресла, ковры на полу. Чувствовалось, что здесь хозяин устраивает не официальные приёмы, а личные встречи.

      – Петруша!

      Нам навстречу поднялся пожилой человек с проседью на висках, одетый в домашний халат, расшитый золотом, и турецкую шапочку.

      – Как ты редко заходишь, Петруша, – князь Голицын, а это был именно он, покачал головой. – Забыл нас, безобразник.

      – Что вы, Алексей Дмитриевич, как можно!

      Голос моего спутника стал елейным. Он подошёл ближе и согнулся в низком поклоне. Князь улыбнулся, протянул ему руку, и Бобров почтительно поцеловал массивный перстень на пальце князя.

      Ах, дружище Бобров! Ты ведь мне недоговаривал, хитрый лис. Знаком, значит, с младшим наследником? А этот поцелуй, он что значит? Не покровительство ли князя? Пожалуй, сделаю вид, что не заметил, но на будущее учту.

      – Разрешите вам рекомендовать, Алексей Дмитриевич, – Бобров указал на меня, – Константин Урусов. Бакалавр Сорбонны.

      Я поклонился с достоинством и не слишком прогибаясь. Пусть родственник, но надо сразу обозначить свою независимость.

      – Вижу, вижу, – Князь доброжелательно улыбнулся, – урусовская стать, сразу заметно. А глаза наши, голицынские.

      Он шагнул вперёд и протянул мне ладонь. Рукопожатие у князя оказалось сильное, несмотря на лёгкое сложение.

      – Рад видеть, – он указал на кресла, предлагая присесть, – очень рад.

      – Как приехали в Москву, сразу к вам, – разливался соловьём Бобров, – даже селиться в гостиницу не стали.

      – Что вы, – князь махнул рукой, – у нас и остановитесь. Какая может быть гостиница? Что мы, места для друзей не найдём?

      Взгляд Алексея Дмитриевича оказался цепким и острым. Он разглядывал меня, спрашивая о мелочах и интересуясь парижской модой. Одновременно меня взвесили, измерили и, видимо, нашли пригодным. Интересно, для чего?

      – Не