Моя безупречная жизнь. Ивонн Вун

То есть я дочитала «Любовь во время чумы» до конца, но с огромным трудом. Наверное, мне еще рано браться за такое, стоит попробовать снова через несколько лет. А «Историю любви» ты читала? – спросила она. – Если хочется чего-то романтичного и трогательного, это самая подходящая книга.

      – Обожаю трогательные истории, – сказала я.

      Она рассмеялась.

      – Нет, правда, возьми почитать.

      – Возьму, – искренне ответила я.

      Люс плюхнулась на мою кровать и откинулась на гору плюшевых подушек.

      – Я всегда удивлялась, зачем людям столько декоративных подушек, и вот теперь наконец поняла. Это так классно.

      – Чаще всего они мешают, – сказала я, усевшись на другом конце кровати и поджав под себя ноги.

      – А куда ты их деваешь, когда ложишься спать?

      – Скидываю на пол. Особенно мне нравится это делать, когда я злюсь.

      Люс провела рукой по бархатной поверхности подушки.

      – Ну, рассказывай.

      – О чем?

      – О школе Святого Франциска. Что там за народ. Какие учителя. Что надо знать?

      Я устроилась поудобнее на подушке для чтения. Всегда обожала давать советы.

      – У каждого есть свой педагог-наставник, все пользуются семейными связями, подслушивают и подсматривают друг за другом, так что всегда надо думать, что говоришь. Не оставляй без присмотра учебники, особенно во время экзаменов: в любой момент они могут бесследно исчезнуть, и ты не сможешь заниматься и готовиться. Всегда веди себя так, как будто тебя фотографируют и завтра утром эти снимки появятся в газетах, – потому что так оно и есть на самом деле. Никогда не ешь начос в столовой и не откровенничай в переписках, сплетничай только при личной встрече, чтобы не осталось никаких доказательств. Во всем остальном – школа как школа.

      Люс задумчиво крутила цепочку на шее.

      – А что ты слышала обо мне?

      – Твой папа – учитель. Ты перешла сюда из школы Святых Невинных. Тебя исключили. – Я посмотрела на нее, ожидая реакции, но по ее лицу нельзя было ничего понять. – Это правда?

      Люс вздохнула:

      – Мне не хотелось никому говорить, но это правда: мой папа – учитель.

      Я закатила глаза:

      – Да я не про то!

      – А ты как думаешь?

      Я думала, что она старается делать вид, будто ей на все плевать, хотя на самом деле это далеко не так.

      – Вряд ли тебя исключили. Скорее всего, ты перешла по самой простой и скучной причине. Может, твой папа получил здесь работу, а ты не особо любила прошлую школу и решила перейти вместе с ним. Но кто-то уже пустил слух, и ты не стала ничего объяснять, потому что тебе нравится шокировать окружающих. – Я снова посмотрела на Люс, пытаясь понять, угадала или нет, но ее лицо оставалось непроницаемым. – Я тебя не осуждаю, – добавила я. – Сама на твоем месте поступила бы так же. Это вроде защитной реакции.

      – Ты ошибаешься. – Люс пожала плечами. – Меня исключили.

      Я растерянно помолчала, не понимая, говорит ли